"Фабио Ланзони (Фабио). Дикарка " - читать интересную книгу автора

беспокоиться. Ты выберешься отсюда прежде, чем они сумеют тебя найти... даже
если тебя ищут".
Такие вот дела.
Пора уходить.
- Прощай, - тихо сказала она никому и взялась дрожащей рукой за ручку
двери, подумав, что, в сущности, ей не так уж плохо здесь жилось.
Из гостиной донесся глухой стук.
Лию охватил дикий страх, она раскрыла было рот, чтобы закричать,
позвать на помощь, но в этот момент чья-то сильная ладонь легла на ее губы,
заткнув ей рот.
-Ты куда-то собралась? - спросил низкий муж-голос.
Она слишком хорошо знала человека, которому принадлежал этот голос, не
могла спутать ни с чем этот до боли знакомый испанский акцент.
Это был человек, память о котором была полна запретной страсти... и
страха.
Это был человек, от которого она мысленно убегала все последние
тринадцать месяцев.
Этого человека звали Марко Эстевес.

Глава 3

Как сильно она изменилась!
Такой была первая мысль, поразившая Марко, когда он силой развернул Лию
лицом к себе, не отнимая ладони от ее рта.
Эта женщина разительно отличалась от той девочки, которую он когда-то
любил, любил в дальнем краю в то незапамятное, стремительно пролетевшее
время.
Тогда она была юна, своевольна и бесстыдна, отличаясь, несмотря на это,
какой-то наивностью. Тогда у нее было худощавое, тренированное тело,
бронзовая кожа и буйная копна обласканных солнцем волос.
Девочка исчезла. Незнакомка, стоявшая перед ним, была зрелой женщиной.
Все в ней - от скромной одежды до темных волос, собранных на затылке в
строгий пучок, - говорило о воздержании и целомудрии. У нее появилась
женская округлость форм, а кожа стала молочно-белой. Ему захотелось ослабить
хватку и скользнуть руками по сладостной плоти
Две вещи остановили его.
Во-первых, дело не терпело отлагательства - нельзя было терять ни
минуты.
Во-вторых, он увидел ее взгляд, затененный стеклами очков, но не
ставший от этого менее выразительным. В нем были боль, страх... и что-то
еще.
Ненависть.
Он стал ей отвратителен, что было так же ясно, как если бы она
произнесла это вслух. Она, несомненно, сделала бы это, отними он руку от ее
губ... Ее губ, с которыми он сливался когда-то в страстных, бесконечно
долгих поцелуях. Губ, которые ласкали до исступления самые интимные места
его тела, а потом шептали возбуждающие слова любви, страсти и верности.
Но те чувства давно умерли.
Теперь она испытывала по отношению к нему только ненависть, а он по
отношению к ней - докучливое чувство долга.