"Марк Ланской. Трудный поиск, Глухое дело (Повести) " - читать интересную книгу автора

Слова как слова. И в голосе непритворная теплота. Если бы не убегающие
от прямого взгляда глаза, если бы не растерянность на открытом, всегда
понятном лице - все было бы, как встарь.
Они сидели вдвоем в светлой, просторной кухне, оборудованной по
картинке какого-то журнала. Катя смотрела, как он ест, и молчала. Анатолий
ждал. Он знал, что, пока не проглотит последнего куска, Катя не расскажет,
почему плачут в столовой. Так было принято в ее семье - все неприятности
после еды.
Катя будет о чем-то просить. Ей самой эта просьба неприятна. Но
родители требуют. Она всегда была послушной дочерью.
- Что случилось? - спросил Анатолий, доставая папиросу из подаренного
Катей портсигара.
- Иди в комнату, я сейчас приду.
Катя прибирала посуду. Пока не будет вымыта последняя тарелка, разговор
не состоится. Это тоже мамина школа.
Сдерживая раздражение, Анатолий ушел к себе. Они с Катей занимали самую
большую комнату в квартире. Ее обставляли и украшали для счастливой уютной
жизни. Анатолий прилег на тахту.
Осторожный стук в дверь. Значит, Катя так и не решилась. На приступ
идет мадам.
- Прости, Толя, не даю тебе отдохнуть. Но у нас такое несчастье.
Всегда надменное, прибранное лицо, как будто подготовленное к некоему
конкурсу хорошо сохранившихся женщин, выражало глубокую скорбь. Под глазами
пятна раздавленных слез. Пальцы, сжимавшие ворот нарядной кофточки, дрожали.
Пришлось встать.
- Успокойтесь, Ксения Петровна. Присядьте.
- Гену арестовали.
Анатолий постоянно имел дело с арестованными мальчишками, встречался с
их родственниками, видел, как по-разному можно переживать обрушившееся
несчастье. У него уже выработался тот профессионализм, который помогает
людям, вынужденным по долгу службы сталкиваться с чужими страданиями. Так же
как врач не мог бы остаться врачом, если бы переживал муки каждого больного,
так и Анатолий давно сбежал бы из своего изолятора, если бы не только
понимал, но и разделял чувства несчастных родителей.
Он и сейчас не испытал того смятения, которое охватило родню его жены.
Притворяться расстроенным он тоже не мог. Поэтому и голос его прозвучал без
тех интонаций сопереживания, которых от него ждали.
- Когда? При каких обстоятельствах?
Деловитость, с какой Анатолий задавал вопросы, заставила Ксению
Петровну страдальчески зажмуриться и кинуться к дверям.
- Тася! Зайди! Я не могу!
Младшая сестра Ксении Петровны всегда была симпатична Анатолию. Ему
нравился ее легкий, трепливый характер. Она говорила, что "с утра одевается
в хорошее настроение". Кроме настроения, на ней еще бывали самые модные
одежки, портившие настроение другим женщинам.
Анатолий впервые увидел ее обезображенной горем. Ему показалось, что
она собирается упасть перед ним на колени. Подхватив ее и усаживая в кресло,
он сердито выговаривал:
- Как вам не стыдно! Расскажите, что случилось. Только не плачьте.
- Пришли, показали какую-то бумажку. Дворников привели. Все