"Андре Ланжевен. Цепь в парке (Роман) " - читать интересную книгу автора

каблуках, отходит в сторону. При каждом повороте его длинные черные космы
взлетают вверх, а потом падают на глаза.
Ни на ребенка, ни на взрослого Крыса не похож. Да теперь уж и поздно
взрослеть. Никогда он не будет ни отцом, ни возницей на повозке с бочками,
ни полицейским, ни чьим-нибудь дядей, ни даже солдатом и тем более моряком.
И дышит он так, будто уже пробежал всю дистанцию, будто обогнал свой
возраст, так его и не догнав. Крыса возвращается, присаживается на ступеньку
и шумно дышит, не обращая внимания, что пот стекает у него со лба и капает
даже на руки.
- Я видел, как тебя вчера привезли полицейские, автомобиль, правда, был
обычный. Но я их за версту чую.
- Ну, а ты, я же тебя спрашиваю?
- Я раз, правда, попался, но теперь шалишь. И в больницу не поеду.
- Я хочу сказать, почему ты не на войне?
- Не гожусь для их пулеметов. Легкие у меня не те... чтобы подставлять
грудь под пули, надо быть здоровым. А потом, меня ведь три года держали за
решеткой эти скоты, а сами они, между прочим, тоже своей шкурой рисковать не
собираются.
- А если б ты мог, ты бы пошел на войну?
- Еще чего! Ты только представь себе - я с ружьем стану убивать людей,
которых и в глаза-то не видел. А возвращаются оттуда либо вперед ногами,
либо вовсе без ног, но зато с медалью.
- Ты, значит, не храбрый?
Крыса падает па спину и хватается за бока от смеха.
- Между прочим, ничего тут смешного нет.
- Как это нет, когда ничего смешнее я в жизни не слыхивал? Торговать
своей смертью - по-твоему, храбрость? Это, дурачок, просто убожество и
недостаток воображения.
- Ты знаешь тех, кого убили?
- Человек десять, не меньше. А теперь они сотнями посыплются: там
теперь такая музыка начнется. Раньше они были далеко друг от друга. Теперь
их свели лицом к лицу, а земли за спиной нет, драпать некуда. Годков через
десять об этом никто и не вспомнит. Но эти-то даже не успеют свои двадцать
лет отпраздновать!
Крыса легонько подтягивает цепь по каменным ступеням, и она извивается,
как змея, а он посмеивается над чем-то известным лишь ему одному.
Под старым одеялом - он теперь смутно припоминает - было так жарко, что
они начали раздеваться, а когда девочка осталась совсем голышом, одеяло
вдруг исчезло. Он слегка смущен этим воспоминанием, потому что опасается,
вдруг Крыса тоже все помнит. И он поспешно спрашивает:
- А чем ты болен?
- Я же сказал: легкие у меня слабые. Скоротечная чахотка. Ясно тебе?
Он прерывисто дышит, и хрипы вырываются у него из груди вместе со
смехом.
- А почему ты не хочешь лечь в больницу?
- Потому что это как война: оттуда не возвращаются, а если и
возвращаются, то такие тощие, что зимой ветер подует - и человека нет.
- А тебе не страшно?
Крыса погружает в его глаза свой зелено-кошачий взгляд, и голос у него
становится низким и взрослым - и от этого голоса на горячие камни веет