"Андре Ланжевен. Цепь в парке (Роман) " - читать интересную книгу автора

Он вновь оказывается на мостовой, и полицейский тихонько подталкивает
его к тротуару.
- Ну вот, считай, что ты прокатился на мольсоновской лошади!
Потом он опускает ему деньги в нагрудный карман комбинезона и
принимается разгонять толпу, изредка бросая им обоим словечко-другое:
- Ты бы лучше играл с ребятами своего возраста, если не хочешь кончить,
как вот этот. А тебе, Крыса, самое время климат менять: еще месяц тут
проболтаешься, пеняй на себя, отправишься в каталажку.
- Что ж мне их там, поубивать, что ли, если места нет?
Но полицейский уже далеко, и улица понемногу пустеет. Желтая лужа
блестит на солнце прямо перед папертью.
Некоторое время Крыса молча крутит в руке длинную серебряную цепь с
тяжелым свинцовым шариком на конце. Он насвистывает что-то очень мелодичное,
но поминутно прерывает свист, чтобы утереть рот.
Он разглядывает Крысу, пытаясь представить себе на его месте Жюстена,
но ничего не выходит, потому что, во-первых, Жюстен - блондин, во-вторых,
шире в плечах. Ему даже в голову не приходит спросить, за что Крыса ударил
его, да еще сзади, потому что он вообще никогда не пытался дознаться, за что
его бьют. Это все равно что спрашивать, отчего идет дождь или отчего петух
не лает. Он долго с недоумением смотрит на его светло-желтые зимние сапоги с
высокой шнуровкой, и от этого зрелища ему самому становится жарко в его
холщовой рубахе, столько до него ношенной и так часто стиранной, что голубые
полоски полиняли, затекли на белые и почти сравнялись в цвете, к тому же
штопка трет ему локти, как черствая корка. Крыса вроде бы вовсе не замечает
его; тогда он поворачивается и не спеша направляется к дядиному дому.
- Эй, что ж ты уходишь? Иди сюда, сядь, мы с тобой даже не поговорили.
Он колеблется. Но не потому, что его удерживают слова полицейского, а
просто ему нужно кое-куда, и его тревожит, что этот хитрый верзила знает,
кто он и откуда, как будто от этого он сам может заболеть чем-нибудь
нехорошим. И вообще, ему хочется пройтись по улицам, поглядеть на город.
- Кстати, Марсель просил меня присматривать за тобой.
- С чего это он тебя просил? Я тебя не знаю.
- Мы с ним давние друзья. Жили рядом, сам понимаешь.
- А пинать меня ногами он тебя тоже просил?
- Я же пошутил! Я как раз собирался сказать тебе: "Как поживаете,
мсье?" или "Привет, меня зовут Крыса!"
- В другой раз. Мне надо идти, я кой-куда хочу.
Он идет к дому, тщетно стараясь припомнить всех прежних соседей, но ему
вспоминается только граммофон, толстые пластинки, которые очень быстро
вертятся, и женский голос, словно доносящийся из водопроводного крана, или
как будто певицу кто-то щекочет, а ей все равно приходится петь.
- Эй, глупыш, ты же не станешь на меня дуться! Вернись, Пьеро.
Он застывает на ходу. Так называл его только брат в письмах и когда
дважды приезжал с ним повидаться. Ни дядя, ни тетки ни разу не назвали его
по имени с тех пор, как он сюда приехал. И этот странно умоляющий тон Крысы
невольно удерживает его. Крыса похож на большого пса, но такого старого и
больного, что не испугает даже малого ребенка, который готов отдать ему
последний кусок хлеба. Он возвращается, а Крыса крутит свою цепь все быстрей
и быстрей, поворачиваясь на желтых каблуках.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут?