"Джоанна Лэнгтон. Шелковые сети " - читать интересную книгу автора

Ее большие голубые глаза слегка расширились. Внутреннее напряжение
возросло до таких величин, что голова пошла кругом.
В отличие от Мари, Энди внешне выглядел совершенно спокойным. Он ничего
не чувствует, догадалась та. Ничего!
Ей стало плохо. Пока он вежливо и элегантно отодвигал для нее стул, она
безуспешно пыталась противостоять поднявшейся вдруг из глубин души волне
горького разочарования. Ноющая боль воспоминаний впилась в сердце словно
когтями. Мари будто заново переживала наихудшие мгновения своей жизни. Ей
вспомнилось, как Энди целовал ту высокомерную рыжеволосую девицу, дочку
банкира, в ресторане, который считался их местом. И еще она вспомнила, как
на нее смотрели приятели Энди. Они были удивлены, что Мари получила
отставку, но одновременно польщены: в их компании не было места дочери
простого сомелье с ее местным говором и недостаточной образованностью...
Остановившись за спиной Мари, Энди легонько взял ее за плечи и усадил
на стул. Словно ребенок, неожиданно увидевший что-то страшное, Мари смотрела
прямо перед собой, изо всех сил пытаясь отделаться от воспоминаний о своем
унижении и взять себя в руки.
- Когда люди приходят ко мне на прием, они, как правило, выкладывают
свои просьбы с пулеметной скоростью, потому что мое время очень дорого
стоит, - холодно заметил Энди.
- Ну... я просто не знаю, что говорить. Все это довольно болезненно...
То есть я хотела сказать, что мне очень неловко спустя долгое время
встречаться с тобой вот так...
Энди устроился за столом напротив посетительницы. Он откинулся на
спинку вертящегося кресла и взглянул на Мари с высокомерной улыбкой, которая
сразу же превратила ее внутренности в лед.
- Тебе нет нужды испытывать какую бы то ни было неловкость.
Мари поспешно опустила глаза и постаралась вновь сосредоточить внимание
на галстуке Энди.
- Насколько я могу судить, ты хорошо понимаешь, что привело меня сюда,
и поэтому сразу перейду к делу.
- Весьма разумно с твоей стороны.
Но едва Мари попыталась изложить заготовленную речь, как ее голова
вдруг словно опустела. Виной всему было беспомощное осознание того, как
сильно она любит голос Энди. Хрипловатый, негромкий, он окрашивал слова
неповторимым оттенком, делая их чем-то особенным. И это нечто таинственным
образом взаимодействовало с позвоночником Мари, создавая ощущение чьей-то
ласки.
Ласки?
Порозовев лицом, Мари вернулась к реальности и наконец начала говорить:
- Прежде всего я хочу сказать, что очень сожалею о проступке своей
сестры. Не понимаю, что с ней творится! Родители прививали нам уважение к
чужой собственности, но Полли еще совсем девчонка, несмотря на все ее потуги
выглядеть взрослой, и...
- Все это мне прекрасно известно, - сухо заметил Макгвайр. - Кстати, ты
не могла бы смотреть мне в глаза? Довольно неприятно разговаривать с
человеком, который обращается к твоему галстуку.
Из груди Мари вырвался сдавленный нервный смешок. Она подняла голову,
одновременно отбросив назад длинные блестящие волосы.
- Так-то лучше, дорогая, - кивнул Энди, глядя на нее из-под опущенных