"Пауль Вернер Ланге. Подобно солнцу (Жизнь Фернана Магеллана) " - читать интересную книгу автора

оставить на хранение свое завещание. Этот рукописный текст в отличие от
составленного позже в Испании документа, выражающего последнюю волю
Магальяйнша, кажется, начертан им собственноручно. Но завещание все же мало
говорит о его характере. На случай, если он не вернется из Индии, Магальяйнш
завещает все свое имущество сестре Терезе, ее мужу Жуану да Силва Теллишу и
их сыну. Он обязует Силна Теллицiа включить герб Магальяйншей в изображения
на своем родовом щите. Поместье Кинта-ди-Сота он отписывает в пользу церкви
в Саброзе. За это должно быть отслужено двенадцать месс по одной в год за
упокой его души. Кроме того, он просит: "Если я умру на чужбине или на
корабле армады, с которой. продолжая верой и правдой служить моему
повелителю, высочайшему и могущественнейшему королю Мануэлу, да продлит
господь его ДНИ, направляюсь в Индию, то прошу похоронить меня как простого
матроса. Мою одежду и оружие прошу отдать корабельному священнику, чтобы он
отслужил три заупокойные мессы".
В первые весенние дни 1505 года Фернан ди Магальяйнш прощается с
Лиссабоном, этим лабиринтом на семи холмах, где он провел юность. Он
прощается с крутыми переулками между высокими, отбрасывающими густую тень
домами: от их фасадов эхом отзываются пронзительные крики ремесленников,
Торговок рыбой и звуки свирели, которыми пытаются привлечь внимание прохожих
точильщики; прощается с Алфамой этим экзотическим уголком, где мавританские
арочные проезды чередуются с внутренними двориками, великолепно
разукрашенными изразцами.
Город уже совсем не похож на тот, каким его увидел двенадцатилетний
паж. Пальмы, саженцы которых доставили из сенероафриканских владений,
окаймляют только что застроенные улицы. Роскошные здания вытесняют и
поглощают жилые кварталы бедняков, окруженные хлопающим на ветру бельем,
развешанным для просушки. Там, где раньше можно было видеть преимущество
рыбацких жен в черных одеяниях - они считали себя вдовами. пока их мужья
оставались в море, - сегодня встречаешь праздно гуляющих знатных дам в
роскошных платьях из шелка и парчи.
Очень изменился и Белен гавань, расположенная перед Лиссабоном, где
стоит готовый к отплытию флот ди Алмейды. В 1499 году там, где еще Генрих
Мореплаватель воздвиг часовню в честь девы Марии, король Мануэл начал
строительство монастыря иеронимитов8. Здесь молился да Гама перед выходом в
свое первое плавание, здесь, в начальном пункте португальской экспансии,
были упокоены под высоким надгробием его останки, а рядом - останки Луиша
Важа ди Камоинша, знаменитого португальского поэта, воспевшего величие
подвигов и страдания мореплавателей, искавших дорогу в Индию. Монастырь
иеронимитов не слишком гармоничное произведение архитектурного искусства.
Самое прелестное, что в нем есть - водоемы со скульптурами львов в крытых
галереях, - заимствовано, видимо, из мавританского стиля. Все остальное -
каменные украшения в виде розеток, фрески куполов, напоминающие переплетения
снастей, - производит, с одной стороны, впечатление излишества, с другой -
кажется, что все это порождено непомерной спесью.
Ранним вечером 25 марта 1505 года Фернан ди Магальяйнш стоит
коленопреклоненный, как и многие отбывающие с Ди Алмейдой, перед алтарем в
Белене. для беседы со всевышним много причин. Магальяйнш завербовался на
трехлетнюю службу в Индию, где сразить, кроме холеры и лихорадки, его могут
еще стрелы и мечи. Цинга и штормы в те времена нередко уносили не менее
половины команд. А на сей раз гороскопы лиссабонских астрологов что-то уж