"Джил Мари Лэндис. Последний шанс ("Семья Кэссиди" #2)" - читать интересную книгу автора

забытая, на коленях, кожа этой руки при свете свечи казалась бледной, цвета
слоновой кости. В другой руке молодая женщина держала веер, которым она
обмахивалась, пытаясь хоть немного охладить лицо. Свет мерцал на черном
бисере, таком же черном, как и ее платье.
Он сразу догадался в чем дело. Она вся в черном - а это цвет траура. И
ему страшно захотелось подойти к ней. И опять он сдержался. У нее не было
семьи, когда он уезжал, но все же она сидит здесь, с ног до головы одетая в
цвет ночи, начиная от жестких кружев на шее и до подола платья, который
ниспадал на черные туфли. Она постукивала мысочком туфли в такт быстрой
мелодии польки, и Лейн заметил, как блеснул ее черный чулок. На ее платье не
было даже жемчужной пуговицы.
Глубокий траур. Дань, которую жена отдает мужу, мать - ребенку.
Внезапно музыка кончилась. Лейн оторвался от стены и выпрямился. Этой
ночью он хотел избежать встреч с кем бы то ни было - во всяком случае с кем
бы то ни было из завсегдатаев дурных кварталов, - насколько это в его силах.
Он уже было двинулся по проулку, которым прошел сюда, чтобы взять свою
лошадь и отправиться в какой-нибудь салун - "Слиппери" или "Оперный дом" - и
присоединиться к играющим в лото или карты, или к какой-либо другой компании
жителей Ласт Чанса, предпочитающих отмечать праздник не слишком чинным
образом.
Обернувшись, он увидел глаза Рейчел и похолодел. Эти невероятные
глаза - самая пронзительная черта ее лица - всегда были сверкающего
темно-синего цвета. За все эти годы он ни разу не встречал других таких
глаз. Сегодня же, хотя удивительный цвет этих глаз не был различим в
темноте, даже ночные тени не могли скрыть пустоту, прячущуюся в их глубине и
отражающуюся на лице молодой женщины. Она уставилась на пол танцплощадки
так, словно музыка, внезапно смолкнув, оторвала ее от мыслей, которыми она
была поглощена, и грубо вернула молодую женщину в неуютную действительность.
Он узнал Милли Карберри, сидящую рядом с Рейчел. Отодвинувшись от своей
соседки, хозяйка магазина что-то шептала женщине, сидящей по другую руку.
Из-за ее вдовьего одеяния никто из джентльменов не рвался приглашать Рейчел.
Никто с ней не заговаривал. Сложив веер, она посмотрела на свои руки, потом
вверх, потом в сторону, словно пытаясь вспомнить, где она находится и что ей
делать дальше. Она казалась хрупкой, как бабочка, нерешительно опустившаяся
на краешек листа. Он просто чувствовал, как она внутренне напряжена.
Зазвучали плавные звуки вальса. Лейн узнал мелодию, хотя не мог
вспомнить названия. Он уже был на полпути к танцплощадке, когда осознал, что
сделал первый шаг. Дойдя до края брезента, он, даже не глядя ни налево, ни
направо и не встречаясь ни с кем глазами, мог с уверенностью сказать, что
все смотрят на него.
Он же был занят только Рейчел Олбрайт.
Приглушенный шепот порхал в воздухе, заползал ему в уши, пока он
медленно шел мимо, минуя одного изумленного зрителя за другим.
Танцующие расступались, чтобы дать ему дорогу. Лейн шел твердым шагом.
Жизнь научила его, что действовать нужно не колеблясь ни единого мига.
Рейчел взглянула на него. По ее глазам он увидел, что она узнала его и
испугалась. Такая реакция ему понравилась. По крайней мере, его появление
вывело ее из этого замороженного состояния. Она не пошевелилась, но
по-прежнему сидела на краешке стула, словно собиралась убежать.
Еще три шага - и вот он стоит перед ней. Раньше он всегда думал: каково