"Луис Ламур. Ландо ("Сэккетты") " - читать интересную книгу автора

поднаторевших в убийствах.
- Но они мои родственники!
- Они твои враги. А ты еще не такой, как твой отец. Все трое -
настоящие бойцы, а ты?
Его слова больно ударили по моему самолюбию, и гнев охватил меня.
- Я тоже умею бороться!
- Ты привык драться с мальчишками или с неповоротливыми и ленивыми
недотепами, - раздраженно ответил Тинкер. - Это не борьба. Борьба - прежде
всего мастерство, которому надо учиться. Я видел, как ты сбил с ног троих
парней из Линдсея, но любой мужчина, обладающий достаточной сноровкой,
разделается с тобой в один момент.
- Те трое и были такими.
Тинкер вытряхнул пепел из трубки.
- Ладно, ты достаточно сильный, даже очень сильный, у тебя быстрая
реакция, но ни то ни другое не делает тебя настоящим бойцом. Нужны ловкость,
хитрость, надо много тренироваться. До тех пор пока не поймешь, что помимо
мускулов неплохо еще иметь и голову на плечах, ты ничего не добьешься.
- Надеюсь, ты овладел этой наукой?
Я задал ему вопрос пренебрежительным тоном; сама мысль о том, что
Тинкер - длинный, тощий и не очень сильный - может бороться, казалась мне
смешной.
- Да, знаю дюжину способов. Как драться кулаками, открытой ладонью,
владею японской борьбой и стилем корнуэльского кулачного боя. Если будем
путешествовать вместе, научу тебя.
Учить меня? Я едва сдержался, чтобы не наговорить ему грубостей. Очень
задело то, что меня не принимают всерьез. Ведь я единственный, кто поборол
Дункана Кэфри. А он на два года старше меня и тяжелее на двадцать фунтов. С
тех пор я поборол еще восемь или девять парней и взрослых мужчин. Разве на
Клинч-Крик я не первый среди всех? А он еще собирается учить меня!
Открыв сумку, Тинкер достал пакет кофе, - ему нравился настоящий кофе,
а не сушеные бобы и цикорий, которые использовали мы, жители гор. Не вставая
с места, он протянул руку, достал щепки, кору, ветки и разжег костер.
Тинкер был из тех, кто любил простор и небо над головой, - четыре стены
ограничивали его свободу. Болтали, что он когда-то сидел в тюрьме, и потому
его тревожило замкнутое пространство. Я не обращал внимания на сплетни.
Пока мой гость возился с костром и наливал в котелок воду, я пошел к
туше оленя, висевшей под навесом, отрезал от нее большой кусок мяса,
разделил его на толстые ломти, приготовил их для жарки и вернулся К
мельнице.
Моя мельница давала скудный доход, к тому же кукуруза была у всех на
исходе, и перед отъездом я собирался продать мельницу за любую цену.
Курбишоу действительно разыскивали меня, чтобы убить, а наши горы не
так велики и неприступны, чтобы затеряться в них. В конце концов меня бы
обнаружили.
Однако сама мысль, что придется оставить родные места, вызывала грусть.
Все здесь хранило память о моих родителях и обо мне тоже. Вот дерево, на
которое я залез в первый раз. Какими высокими и непроходимыми казались тогда
эти обычные кусты. А ручеек, где я впервые набрал ведро воды и гордо нес
его, пока не споткнулся и едва не опрокинул на землю...
Нет такого человека, который смог бы без сожаления порвать со своим