"Луис Ламур. Путь воина (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

Раз взглянув в ее сторону, Янс понял, что нашел то, что искал, и,
дождавшись прихода ночи, направился к ее дому. Он вывесил перед дверью
четверть оленьей туши и громко постучал в дверь, а потом бросился наутек и
затаился.
Надо сказать, что лишь немногие из северных поселенцев по-настоящему
знали толк в охоте. В Англии тех времен вся дичь объявлялась собственностью
короля, а леса, в которых она обитала, находились на территории крупных
поместий. Так что приходилось либо браконьерствовать, либо не охотиться
вовсе. Тем более, что оружия у них тоже не было, разве что во время войны.
Короче, мясом разжиться там было не просто, и даже когда пилигримы
обосновались в Америке, где дичи было в изобилии, оказалось, что охотиться
почти никто не умеет, а многие просто и не решались, так как поговаривали,
что и здесь вся добыча принадлежит королю. А потому оленья ляжка у порога
оказалась желанным угощением, которое они с радостью приняли и внесли в дом.
Если у самой Темперанс и были какие-то соображения на сей счет, она
никому об этом не сказала, а просто продолжала как ни в чем не бывало
резвиться, шалить и плести небылицы, словно все происходящее не имело к ней
ни малейшего отношения. И только когда они поженились, она мне призналась,
что пару раз видела Янса в лесу и на склоне, а поэтому у нее возникли
кое-какие догадки о том, откуда взяться той оленине.
Через некоторое время, на исходе дня, Янс снова вышел из леса,
прихватив с собой очередную часть оленьей туши. На этот раз он был встречен
с почетом.
Видимо, они также надеялись узнать последние новости о том, что
происходит в других колониях, хотя, зная Янса, я лично не думаю, что он тут
же и рассказал им, откуда пришел. Как и подобает выходцу из Уэльса, Янс был
хорошим рассказчиком, так как валлийцы имеют много общего с ирландцами,
которые обладают природным чувством языка и больше всего на свете любят
слышать звук собственного голоса. В тот вечер брат рассказывал всякие
истории, при этом так ни разу и не взглянул в сторону Темперанс. Да та и
сама прекрасно знала, к кому обращены его слова и почему.
Надо заметить, что во всем поселении, наверное, не нашлось бы такого
мужчины (не говоря уж об изредка забредавших в эти края торговцах и
странствующих лудильщиках), которому не пришлась бы по сердцу такая
смышленая и дерзкая девчонка, как Темперанс. К тому же кое-кто из местных
парней имел на нее виды, а тут вдруг появляется этот чужак в широкополой
шляпе и в штанах из оленьей кожи. Им это пришлось не по вкусу.
К тому же Янс, как и все мы, был воспитан в духе свободомыслия. Отец
верил в наше благоразумие и был поборником свободы слова, а Янс был не из
тех, кто стал бы держать язык за зубами. Он оставался в поселении, ухаживая
за Темперанс, пока не перешел дорогу кому-то из местных, за что и оказался
закованным в колодки.
В то время существовало обыкновение швырять в колодочника гнилыми
фруктами или комьями грязи, а потому, как местным мальчишкам и парням было
не за что жалеть Янса, и потому, что для всех он был чужаком в "индейских"
штанах из оленьей кожи, свою долю он получил сполна. Хотя и пытался по
возможности уворачиваться. Смирившись на время, Янс стал дожидаться
подходящего случая. Он не сомневался в том, что рано или поздно все же
выберется; и более того, догадывался о том, что теперь постарается
предпринять Темперанс. Надо сказать, она не обманула его ожиданий.