"Луис Ламур. Там, на сухой стороне " - читать интересную книгу автора

Большая часть ее была так крута, что только ловкий скалолаз отважится
взобраться по ней. Но на южной стороне стены была пара трещин, которые
выглядели многообещающе. Когда я заметил Чантри, он ехал на север вдоль
западной стороны стены.
Я поглядел на солнце. Слишком поздно. Чтобы добраться домой до заката,
придется поспешить. Мне еще нужно было спуститься в каньон, где протекает
ручей, и подняться вверх на другую его сторону. Делать это в темноте не
очень-то приятно. Это и днем было непросто, даже с такой опытной лошадью,
как у меня.
Вот завтра... Да, завтра я возьму с собой лошадей и приеду сюда за
жердями. Тогда-то я и поднимусь в скалы, а лошадей оставлю стреноженными на
лужайке.
Тут я забеспокоился. Какое право я имел бросить работу и болтаться
здесь просто так, ради собственного удовольствия? Отец делал свое дело, а я
должен был делать свое. Ему были нужны и эти жерди, и лошади, и я, и мое
время. Мы честно поделили всю работу на двоих.
И все же сколько времени отнимет мое путешествие? Час, может быть, два.
Я подобрал топор, собрал вещи и направился к каньону.
А если я стреножу лошадей, а тут придет пума и задерет их? Или явится
медведь? По правде говоря, медведи редко нападают на домашних животных,
разве только они знают вкус их мяса или очень голодны.
Мы не могли себе позволить лишиться лошадей, ни одной из них.
Когда я подъехал к каньону, на дне его сгущалась темнота и только на
вершинах гор еще играло солнце. Двигаясь по этой тропе, так и чувствуешь,
как волосы встают дыбом. Если бы часть склона не поросла лесом, было бы еще
ужаснее.
Я спустился на дно. Внизу было уже совершенно темно, только поверхность
воды блестела серебром. Мы переправились через реку и начали подниматься на
гребень. Пройдя треть пути, я дал лошади передохнуть и оглянулся назад.
Я ничего не увидел, зато услышал плеск воды и звон подковы о камень.
Я сжал ногами бока своей лошади, и мы двинулись дальше. Я не знал, что
там было такое позади нас, и не имел ни малейшего желания идти на разведку.
Это было очень страшное место, и даже если меня преследовал лишь один
человек, я не рискнул бы затеять с ним перестрелку на этой тропе толщиной в
волос.
Поднявшись на вершину гребня, я бросил поводья и помчался к дому. Здесь
уже было недалеко, но я все равно пустил коня галопом. Сейчас это был самый
быстрый в мире конь. Я никогда еще не встречал лошади, которая так сильно
любила бы свое стойло. Он мчался так, словно под хвост ему насыпали горящих
углей.
Огни дома были прекрасны!
Я влетел во двор, соскользнул с лошади и отвел ее на конюшню. В дверях
появился отец:
- Почисти коня и заходи, сынок. Ужин на столе.
Расседлав своего серого жеребца, я пошел повесить уздечку и увидел
вороного Оуэна Чантри. Я повесил седло и ласково заговорил с конем, положив
руку на круп.
Конь был вычищен, он даже успел отдышаться... Но кожа его еще была
влажной. Я был в этом абсолютно уверен.
Когда я вошел в дом, я увидел, что Чантри уже сидел за столом. Он