"Гарольд Лэмб. Сулейман - султан востока " - читать интересную книгу автораподбородок. Сулейман неотрывно смотрел на огонь в очаге, пока из-за другой
занавески не вошла Гульбехар, пытаясь, сморщив нежный лобик, произнести церемонное приветствие. Он понимал, что ее к этому приучили, но решительно перебил: - Может, я и являюсь твоим господином на всю жизнь, но ведь не таким, как другие. С Гульбехар - она была названа так после того, как ее привезли из селения в горах Черкесии, - Сулейман не чувствовал одиночества. Ее гибкое тело двигалось легко, как дуновение ветра. Сын унаследовал от нее белокурые волосы. Ее привлекательность тешила его изощренный вкус. Однако Сулеймана не радовал переезд Гульбехар в Константинополь, где она должна будет появляться среди других женщин, каждая из которых имела определенное функциональное привилегированное положение - тем или иным способом служила государству. Освободившись от необходимости продолжать ритуальные действия, грациозная женщина пристроилась рядом с ним на кушетке и показала молодому султану приготовленный ею подарок - парчовую сумочку, перетянутую шнурком. - Открой ее, - попросила она после того, как он похвалил ее работу. К удивлению Сулеймана, в сумочке лежали свитки с его стихами, написанными на персидском языке, который он не любил. Молодой султан знал, что его стихи неважные, и только от Гульбехар можно было ожидать, что она бережно их сохранит и даже изготовит для них нелепую сумочку. Ведь она не знала языка, на котором они были написаны. - Знаешь ли ты, что это такое? - спросил ее Сулейман. - О чем эти стихи? волос по комнате распространился запах сушеного жасмина. "Жасмин, - подумал он, - это не роза". - Стихи написаны твоей рукой, и они столь же прекрасны, как.., как... - Да, Гульбехар не имела никакого представления о таком мистике, как Маулави и даже Газали. - Как у старого Касима, - закончила она свою мысль с надеждой, что нашла правильный ответ. Сулейман прикоснулся к ее волосам и указал на подпись под стихами: - Здесь написано, что они сочинены тем, кто ищет друга. Ничего другого. Лобик женщины опять сморщился над черными, как смоль, бровями. - Разве я не друг? - Больше чем друг, - улыбнулся он, не желая убеждать ее в том, что она была одновременно больше и меньше, чем друг. *** Сулеймана забавляло, что для общения с сыном-младенцем или Гульбехар ему приходится подчиняться заведенному в гареме распорядку. Молчаливые африканские рабы охраняли спальню гарема, а все женщины отсылались в его дальние углы, чтобы не подслушивали. После того как он расстался с черкешенкой, предполагалось, что на исходе дня снова пройдет в спальню. Тогда мальчуганы-слуги, разбуженные светом ночной лампы, быстро оттуда удалялись. Затем мальчик принесет ему нижнее белье и большую простыню для бани. Сулейман покорно направится в баню, чтобы его побрили, попарили и помыли. Вслед за этим самостоятельно насухо вытрется и остынет от бани. |
|
|