"Л.Лагин. Майор Велл Эндъю, его наблюдения, переживания, мысли, надежды" - читать интересную книгу автора

полковник Кокс. Ну, конечно, я еще помог ему выбрать для его гаубиц
ложбинку справа от железнодорожной станции...
Значит, еще минут пять, не более, и мы окажемся в зоне огня его
батарей. Судя по опыту предшествующих дней, им вряд ли удастся
произвести больше одного залпа. В лучшем случае (для полковника Кокса,
а не марсиан) ему удастся повредить одну из боевых машин марсиан. А
потом полковник Кокс со своими орудиями и артиллеристами все равно
будет сметен с лица земли. Но марсиане озлобятся. А кроме того - и
это-то наиболее вероятно, разрывы снарядов единственного залпа
полковника Кокса, не причинив никакого вреда цилиндрам, превратят
меня, ничем не защищенного от осколков, в груду дырявого мяса...
Еще в военной школе я получал высшие баллы за то, что быстро и
точно набрасывал в полевых условиях кроки. Мне до сих пор трудно
вспомнить, отдавал ли я себе отчет, чем руковожусь, набрасывая с
лихорадочной быстротой на листке бумаги кроки местности, по которой,
не подозревая о грозившей им опасности, продвигались боевые машины
марсиан. Но скажу без ложной скромности: редко кому когда бы то ни
было удавалось в столь короткие промежутки времени набросать в
труднейших условиях (плохая видимость: ведь моя корзина была на
обращенной назад части цилиндра, и трясло, как на спине у верблюда)
столь точные кроки, от которых зависела - страшно сказать! - судьба
человечества. Над всеми естественными и искусственными прикрытиями, за
которыми укрывались орудия полковника Кокса, я по наитию (кто знает,
какие знаки употребляют в подобных случаях марсиане!) нарисовал,
конечно схематически, орудия с белыми облачками вокруг их жерл и стал
неистово стучаться в иллюминатор.
Не думаю, чтобы они услышали там, внутри, этот стук: слишком
толсты были прозрачные пластины, заменявшие в них наше земное стекло.
Но, прижавшись к иллюминатору, я застил собой свет, поступавший внутрь
цилиндра, и на это обстоятельство марсиане сразу обратили внимание.
Одна за другой промелькнули за иллюминатором несколько пар
неподвижных, холодных глаз.
А спустя считанные мгновения (я так до сих пор и не могу понять,
каким способом марсиане поддерживают между собой связь в походе)
боевые машины развернулись в широкое каре, охватив с флангов огневые
позиции полковника Кокса. Потом, по тому же невидимому и неслышимому
сигналу, все машины одновременно подняли над собой сероватые
цилиндрические предметы размером со ствол трехдюймового орудия, и в
тучах рыжей пыли, в чудовищном пламени и грохоте взлетел на воздух и
превратился в прах весь полк со всей орудийной прислугой, со всеми,
расположенными в глубине позиций, зарядными ящиками, повозками и
лошадьми.
И все это обошлось без единого выстрела со стороны того, что еще
несколько мгновений тому назад составляло грозное и мощное боевое
подразделение.
Впрочем, для кого грозное? Для марсиан оно было не более грозным,
чем нападение десятка ос на человека в водолазном скафандре.
Я не сентиментальная барышня. Я старый военный, и меня учили
трезво оценивать боевую обстановку. Больно и трудно признаться, но я
не вижу теперь на всей нашей планете сил, которые могли бы