"Сельма Лагерлеф. Сказка о сказке (новеллы)" - читать интересную книгу автора

лежала покойница, подскакал огненный всадник, три раза объехал его кругом и
скрылся внутри, потом всадник снова показался из ворот, сделал еще три круга
возле дома и исчез, как не бывало.
Наутро люди пошли в сарай проведать покойницу и обнаружили, что старуха
пропала. Тут все решили, что ее похитила нечистая сила, и на том
успокоились.
Но спустя несколько недель тело нашлось вверху на сеновале. Пошли
шумные толки, и тут уж люди дознались, кем был огненный всадник. Крестьяне
сговорились подловить Вестблада и хорошенько проучить, а майорша не пожелала
его больше терпеть под своей крышей, она собрала ему в дорогу погребец и
попросила убраться подальше от этих мест.
Вестблад отправился в путь и набрел на свое счастье.
И тут вдруг полковника поразила необычайная мысль, от которой он
неожиданно испытал чувство, похожее на испуг. Прежде до него как-то не
доходило, какая это была скверная история, он даже смеялся над ней. Ему, как
и всякому другому, не приходило тогда в голову терзаться из-за того, что
случилось с какой-то деревенской старушонкой. А ведь как подумаешь, что так
поглумились бы над твоей матерью, ты, наверно, с ума бы сошел от ярости!
Полковнику вдруг стало душно и тяжко дышать. Проделка Вестблада
предстала ему во всей своей ужасающей омерзительности. Она мучила его, точно
кошмар. Он со страхом ждал, что мертвая старуха вот-вот появится перед ним
из-за полога. Ему почему-то казалось, что она должна быть где-то здесь
рядом.
Со всех сторон в уши ему звучали с непререкаемой уверенностью одни и те
же слова: "Этого Бог не простит. Этого Бог ему не забыл!"
Полковник закрыл глаза, но тут перед ним возник великий ткацкий стан,
на котором Господь ткет ткань человеческих судеб, и он вдруг ясно различил
частичку узора, которая принадлежала унтер-офицеру Вестбладу; его часть была
с трех сторон обведена чернотой, и поскольку полковник сам кое-что смыслил в
ткачестве и разбирался в узорах, он понял, что с четвертой стороны придется
тоже продолжить черную кайму. Другой цвет не подходит к узору, иначе
получилась бы негодная ткань.
У него весь лоб покрылся испариной. Ему казалось, что в целом свете нет
ничего, что было бы так твердо и нерушимо, как то, что стояло у него перед
глазами. Он увидел, как судьба, которую человек уготовил себе в прошлые годы
своей жизни, неумолимо преследует его в грядущем. Подумать только, что
кто-то еще надеется от нее убежать!
Убежать! Как бы не так! Все запечатлено, все предначертано! Те цвета и
узоры, которые легли на ткань, неминуемо предопределяют последующие, и
сбывается то, чему следует быть.
Полковник Бееренкройц внезапно вскочил и сел в постели, ему захотелось
смотреть на цветы и на розы и утешаться мыслью, что Господь, может быть,
все-таки забудет.
И вдруг, в тот самый миг, когда Бееренкройц поднялся и сел, дверь в его
комнату приоткрылась, в нее просунулась голова и кивнула полковнику.
Было так светло, что полковник хорошо разглядел незнакомца. Это была
самая мерзкая рожа из всех, какие только приходилось видеть полковнику. У
него были серые поросячьи глазки, приплюснутый нос и тощая всклокоченная
бороденка. Его нельзя было сравнить с животным, потому что животные часто
бывают красивы. Но в его облике впрямь было нечто звериное: челюсть тяжелая,