"Роберт Ладлэм. Завет Холкрофта" - читать интересную книгу автора

чувство тревоги. Он сидел на том же самом месте, что и в злополучном
"боинге", выполнявшем рейс 591. Салон здесь был точь-в-точь как в том
самолете. В общем-то в этом не было ничего необычного: ему нравилось это
место, и он всегда занимал его. Но теперь все это наполнило его ужасом.
Перед ним была та же самая картина, даже освещение то же, как тогда.
"Вы заказывали виски со льдом, не так ли, мистер Холкрофт?"
Протянутая рука, симпатичное личико, стакан.
Образы, звуки.
Звуки. Громкий пьяный гогот. Изрядно подвыпивший мужчина, потеряв
равновесие, падает на пол. Его приятель покатывается от смеху. Третий - тот,
что через несколько секунд будет мертв, - вовсю старается не отставать от
них. Он подыгрывает им, пытаясь держаться с ними наравне. Симпатичная
стюардесса наливает виски, улыбается, вытирает салфеткой прилавок, куда
выплеснулось виски из стакана, потом спешит к упавшему пассажиру. А третий,
чуть смутившись, но все еще желая потрафить тем двоим, тянет руку к стакану
и...
Стакан! Стакан. Единственный стакан, который стоял нетронутым.
Третий схватил тот самый стакан.
Там было виски со льдом. Стакан предназначался для пассажира, сидевшего
за круглым металлическим столиком через проход. "О Боже!" - подумал Холкрофт
и стал лихорадочно восстанавливать цепочку событий. Ведь тот стакан -
стакан, который схватил некто по фамилии Торнтон, - предназначался ему,
Ноэлю!
Это для него приготовили стрихнин! И конвульсии агонизирующего тела, и
острая пронзающая боль - все это должно было произойти с ним. Ужасная смерть
ожидала его!
Он посмотрел на стоящий перед ним на столике стакан. Холкрофт не
заметил, как обхватил его пальцами.
"Вы заказывали виски со льдом..."
Он оттолкнул стакан и вдруг понял, что не может больше оставаться за
этим столиком, находиться в этом салоне. Надо уносить ноги. Надо отогнать
страшные воспоминания. Они так отчетливы, так реальны, так ужасны...
Холкрофт встал и нетвердым шагом направился к лестнице. Пьяный смех то
и дело перемежался нескончаемым страдальческим воплем, который был зловещим
гласом внезапной смерти. Никто из пассажиров не мог слышать эти звуки,
гремевшие у него в ушах.
Он спустился вниз. Свет в салоне был притушен, несколько пассажиров
зажгли у себя над головой крошечные лампы и читали. Остальные спали.
Ноэль не понимал, что с ним происходит. Грохот в ушах не умолкал.
Страшные картины не исчезали. Его затошнило, и ему захотелось извергнуть
этот страх, который застрял где-то глубоко в желудке. Где тут туалет? В
кухонном отсеке? За кухонным отсеком? За занавеской, вот где. Или нет? Он
отдернул занавеску.
Внезапно его взгляд оказался прикованным к креслу первого ряда во
втором салоне. Человек шевельнулся во сне. Мужчина мощного сложения, чье
лицо было ему знакомо. Он его уже где-то видел. Он не мог вспомнить где, но
был уверен: видел! Лицо, искаженное гримасой ужаса, - человек пробегал мимо,
очень близко от него... что же это за лицо? Что-то мимолетное отпечаталось в
его сознании. Но что?
Ах да - брови! Густые, полумесяцем, кустистые, черные с проседью. Где