"Роберт Ладлем. Дорога в Гандольфо (Маккензи Хаук #1)" - читать интересную книгу автора

невиданной скоростью и вслед за тем раскололись на сотни тысяч осколков
ослепительно белого света.
Перед тем как ощутить сильную боль в голове и особенно в глазу, Сэм
почувствовал на своем лице мокрое полотенце. Ему показалось все это
странным. Протянув руку к голове, он убрал полотенце и прищурился. И
первое, что увидел, был белый потолок. Висевшая посередине него лампа
причиняла боль, причем больше всею его беспокоил левый глаз. Поняв, что
лежит на кровати, Сэм повернулся на бок и сразу все вспомнил.
Хаукинз сидел за письменным столом, заваленным документами и
фотоснимками, и читал сложенные в стопку бумаги.
Чтобы убедиться в том, что его кейс валяется где-то рядом с
Хаукинзом, Сэму вовсе не надо было поворачивать раскалывавшуюся от боли
голову. Но он все же сделал это и обнаружил чемоданчик, как и предполагал,
у ног генерала. Естественно, открытый и пустой. Его же Одержимое лежало
перед генералом.
Сэм прочистил горло. Ни о чем другом он и не мог помышлять. Хаукинз
взглянул на него, и выражение его лица даже с большой натяжкой нельзя было
назвать любезным. На нем отсутствовал какой бы то ни было намек на
доброжелательность, которая обычно отличает товарищей по оружию.
- Это ты, говнюк ничтожный, занимаешься этим? С трудом усевшись на
кровати, Сэм осторожно потрогал левый глаз, которым он видел довольно
плохо.
- Конечно, меня можно назвать и дерьмом, генерал. Но в один
прекрасный день я надеюсь доказать вам, что я далеко не такое ничтожество,
как вы это предполагаете... Боже мой, до чего же больно!
- Ты хочешь мне что-то доказать? - кивнув на лежавшие перед ним
бумаги, цинично усмехнулся Хаукинз. - Зная, кто я? Ты смешной парень,
пойми это.
- Ваша манера разговаривать столь же допотопна, как и вы сами, -
пробормотал Сэм, поднимаясь с кровати и с трудом сохраняя равновесие. -
Вам нравится то, что вы читаете?
- Да это какая-то летопись! По всей видимости, они собираются ставить
обо мне еще один фильм!
- Если и так, то только в Ливенуорсе, в тюремной прачечной. Вы ведь
слишком лакомый кусочек. - Указав на повешенное на дверь и закрывавшее
окошко одеяло, Дивероу поинтересовался:
- Это имеет какой-то смысл?
- Да, поскольку смущает их. Восточный ум отличают два ярко выраженных
пунктика, которые непосредственно воздействуют на него: смущение и
замешательство.
Глаза Хаукинза стали спокойными.
Но то, что он сейчас сказал, удивило Дивероу. Возможно, это была
просто его манера выражаться, но не исключено также, что за этими словами
скрывалось глубокое знание. В любом случае подобная фразеология оказалась
неожиданной.
- Мне кажется, все это бессмысленно. Ведь комната прослушивается,
черт побери! Все, что им надо для того, чтобы слышать каждое произнесенное
в камере слово, гак это нажать на красную кнопку!
- Ты не прав, солдат, - поднимаясь со своего кресла, ответил Хаукинз.
- Если ты, конечно, солдат, а не штатская крыса. Иди сюда.