"Вилис Лацис. К новому берегу" - читать интересную книгу автора

окончила среднюю школу. Скоро к собравшимся присоединился учитель начальной
школы и руководитель местного хора Улуп, высокого роста моложавый мужчина с
чахоточным румянцем на щеках. Всего собралось восемь человек. Каждый из этих
людей представлял какую-нибудь подпольную группу, а Ян Лидум, знавший всех
их, руководил партийной организацией всего района. Из присутствовавших
только двое - учитель Улуп и Мартын - знали его настоящее имя, для остальных
он был известен только как руководитель организации, товарищ Акот.
- Можем начать, - сказал Ян, поздоровавшись с пришедшим после всех
молодым парнем, музыкантом оркестра местной пожарной команды; его можно было
встретить на всех вечерах с танцами, устраиваемых в округе. - Больше никто
не придет.
Они сели рядом, на скамейках справа от павильончика. Один из мужчин
стал за караульного и, медленно прохаживаясь по полянке, не спускал глаз с
тропинок и обеих дорог, в то же время стараясь не пропустить ни одного слова
своих товарищей.
Участники собрания сообщили о положении на местах. Деревенские кулаки с
каждым днем все больше и больше наглели. Они спешили стать наследниками
прогнанных баронов, занять их место. Организация айзсаргов вбирала в себя
активнейшую часть реакционеров и успешно соревновалась с полицией. На шею
народа вместо прибалтийского дворянства старались сесть доморощенные
господа - в умении эксплуатировать, в гнусности они не отставали от своих
предшественников. Самая ценная прослойка народа - революционеры, закаленные
в открытых боях, - понесла большие потери и была слишком ослаблена, чтобы в
ближайшее время развернуть более широкую деятельность: многие ушли с
красными полками в Россию и участвовали теперь в великой борьбе за
укрепление молодой Советской власти, а те, кто остался на месте, тысячами
гибли в тюрьмах. Интеллигенцию старались отравить ядом дювинизма и всякими
националистическими иллюзиями. Прожорливый и ненасытный кулак прочно уселся
на грудь народа и душил его, убежденный в том, что нет такой силы, которая
может его прогнать и уничтожить.
- Трудно что-нибудь сделать при таких обстоятельствах, - сказал
музыкант. - Товарищи начинают терять веру в успех борьбы. Та малость,
которую нам удается осуществить, несоразмерна с жертвами. Ничего мы не
добьемся, только злим своих противников, а на большее мы сейчас не способны.
Выловят нас по одному и сгноят в тюрьме.
- А что ты предлагаешь? - спросил Ян Лидум.
- Надо сохранить оставшиеся силы, - ответил парень. - Вы сами видите,
что сейчас слишком неблагоприятное время для активной борьбы. Если мы будем
продолжать борьбу, то все погибнем. Но через несколько лет обстоятельства
могут измениться; народ убедится, какое ужасное ярмо приготовила для него
национальная буржуазия, настроение масс станет революционным, - тогда
понадобится партийный актив, чтобы руководить борьбой и довести массы до
победы. Надо подождать - вот самое разумное.
- За такую услугу ты можешь получить от буржуазного правительства
орден, - сказал Ян. - Того, что ты нам предлагаешь, больше всего добиваются
наши враги. Допустить, чтобы у рабочего пропала вера в необходимость борьбы,
в возможность победы, жалобно вздыхать, сложить оружие и сдаться, признать,
что наши враги непобедимы... Дорогой товарищ, да что ты говоришь? Именно
теперь, когда положение самое трудное, когда даже иной член партии начинает
терять веру в победу революции, нам надо делать все, чтобы в сердцах людей