"Димфна Кьюсак. Скажи смерти 'нет!' " - читать интересную книгу автора

паровоза, набиравшего скорость.
Женский смех застрял в его памяти. Интересно, понравились бы Джэн эти
края? Насколько ему было известно, она никогда не покидала побережье.
Интересно, смогла бы она приспособиться к жизни в Нелангалу? Он нахмурился,
закурил сигарету и привалился спиной к двери, глядя на пробегающие мимо
поля, на которые огни поезда отбрасывали узор из света и теней.
Мысль о том, что Джэн могла бы встретиться с его стариками, никогда еще
не приходила ему в голову. Впрочем, и сейчас он подумал об этом просто так,
не всерьез. Отец и мать так блюдут всяческие условности, такие оба
старомодные, что для них привести девушку в дом все равно, что объявить на
всю округу о помолвке. Он усмехнулся при мысли об этом. Да, папашу такое
сразу из себя выведет. Барт вспомнил, сколько раз, бывало, отец читал ему
нотации о порядочности в отношениях с женщиной. "Это непорядочно". Отцовская
речь, медленная, тягучая, суровая и в то же время добрая, так и звучала
сейчас у Барта в ушах, будто отец стоял рядом с ним, здесь, в поезде.
"Непорядочно так поступать, сынок, совсем непорядочно вести себя так.
Сперва вроде за девушкой ходишь как кавалер, а потом уехал по своим делам и
забыл о ней совсем, словно ее и не существует".
Такие нотации он читал Барту во время прошлого отпуска. Тогда речь шла
о Лэлли, хорошенькой рыжеволосой девчонке с соседней фермы. Бесполезно было
доказывать отцу, что девчонки теперь тоже другие, совсем не те, что в его
время, скажем, когда ма была девчонкой. Лэлли сама уже знает, что к чему.
Ухаживаниям и паре поцелуев теперь не придают такого значения, как когда-то.
Но на старика такие разговоры не действовали. Ну, да ладно! Лэлли сама
разрешила проблему, выйдя замуж во время его отсутствия. Но он с какой-то
грустью представил себе, что сказал бы отец, узнав о Джэн.
Барт с силой притушил сигарету. Господи боже, да если б отец только
узнал, что он спал с Джэн! Да он бы небось его под страхом смерти заставил
жениться, сам бы устроил свадьбу и стоял бы все время с ружьем у них за
спиной, пока, наконец, его сын не сделал бы Джэн честной женщиной.
По его понятиям, женщина, если только она не была "дурного поведения"
(а это означало массу вполне определенных вещей, о которых у них в доме не
принято было говорить), - женщина всегда была жертвой. И ему достаточно было
бы только взглянуть на Джэн, чтобы сразу уверовать всем своим честным
стариковским сердцем, что его сын вел себя, как последний подонок.
Поезд мчал сквозь ночь. На востоке, на фоне неба все выше поднималась
темная стена гор, влажный воздух равнины с подъемом становился суше, свежее,
и Барт со все большей остротой ощущал, что его старая жизнь остается позади
и начинается новая жизнь. Сотканная из бесчисленных воспоминаний, охватывала
тоска по родным местам. Вспоминались одинокий печальный крик блеющих овец на
рассвете, приглушенный стук их копыт по мягкой пыли, нескончаемо долгие,
утомительные трудовые будни от первого рассветного луча в небе до заката,
ловля рачков у плотины, когда красная глина хлюпает между пальцами;
вспоминалось, как он скакал по лугам, как шел за плугом и ветер бросал в
лицо пригоршни пыли, наполняя ноздри запахом свежевспаханной земли. Ему
показалось, что, протяни сейчас руку, и дотронешься до взопревшего под
сбруей крупа их старой пегой кобылы Дарки, проведешь рукой вдоль ее гривы и
почувствуешь ее мягкие губы у себя в ладони.
Там, в Нелангалу, еще оставалась жизнь, которая имела какой-то смысл,
цель, в ней был определенный ритм, была устойчивость. От рассвета и до