"Димфна Кьюсак. Жаркое лето в Берлине" - читать интересную книгу автора

рассказать, как мы страдали в эту войну! Эти ужасные налеты. День и ночь, не
переставая. Бесчеловечно! Наш дом стоял на Вильгельмштрассе - сейчас он в
советской зоне, и бомбежки там были еще страшнее, чем здесь, потому что
неподалеку от нас находилась имперская канцелярия. Когда бомба попала в наш
дом, мы с Гансом сидели в подвале. В отличие от большинства жителей нашего
квартала у нас не было убежища под домом. Мы не верили, что враг зайдет так
далеко. Вместе с нами в подвале находилась датчанка, простая женщина,
служившая у меня; и вдруг она впадает в истерику! Представьте себе, эта
дуреха в истерике, Ганс плачет, старик садовник - голландец, - заткнув уши,
стонет, что ему пришлось уже пережить бомбежку в Роттердаме! Не знаю, как я
не сошла с ума. И только на другой день в полдень рабочие с фабрики отца
расчистили выход. Вообразите, что я пережила! А Ганс так совсем заболел.
Джой пробормотала что-то в знак сочувствия; у нее чуть голова не
закружилась при мысли, что Энн и Патриция могли тоже оказаться в таком
ужасном положении.
Когда Берта ставила портреты на место, у нее дрожали руки.
- Потерять моего Адольфа! Я была в отчаянии. О, эти ночи без сна! Я не
расставалась с ампулой цианистого калия. В то время мы все имели цианистый
калий, так как, несмотря на героическую оборону Берлина, становилось все
более ясным, что орды русских нахлынут на нас. После писем Карла из
Сталинграда мы жили в страхе.
Слезы заблестели на ее белесых ресницах и потекли по щекам.
- Потерять все! - всхлипывая, говорила она. - Все, ради чего стоило
жить.
Джой положила руку на ее подрагивающее от подавленных рыданий плечо.
- Если бы не дорогая принцесса, меня не было бы в живых. Работая в
организации, я обрела смысл в жизни.
- Бедняжка, - прошептала Джой. - Могу представить, что вам пришлось
пережить. Тетушка моей мамы потеряла детей, дом, все, что у нее было, в
Ковентри. Мама послала за ней. И ее привезли к нам совсем больной.
- Ковентри! - Берта высвободила плечо. - Ковентри! Какое может быть
сравнение! Ведь это было еще в самом начале войны.
Джой очутилась в коридоре. Дверь за ее спиной захлопнулась. От
удивления она ничего не могла понять. Что случилось? Что такое она сказала?
Под гнетущим впечатлением всех этих смертей и страданий Джой вернулась
в свою комнату.
Она села за секретер и задумалась. Ей было жаль, что она, хотя и
неумышленно, обидела Берту! Бедная женщина! Она должна была отнестись к ней
внимательно, хотя порой Берта становилась невыносимой. Легко ли потерять
мужа и сына.
Успокоившись, она стала описывать трагическую историю Берты в письме к
родителям, которым она писала каждую неделю.
На другой день Берта была сама доброта, старалась доставить ей только
приятное, и Джой приписала происшедшее переживаниям, которые нужно было
понять.

В Берлине наступило лето - самое жаркое лето за последние двести лет.
"Австралийское лето, - как говорили все, - словно по заказу, чтобы
порадовать Джой".
Сад утопал в розах. Аромат душистого чубушника наполнял дом, в котором