"Петр Кырджилов. Детские ладошки" - читать интересную книгу автора

находился, и ты услышишь голос Камня!" С тех пор прошло почти пятьдесят
лет. В конце войны Марсель вернулся в опустошенную и исстрадавшуюся
Францию. Тогда он и познакомился с Натали. Это были его самые счастливые
годы. И самые плодотворные. Он получил кафедру, стал профессором, написал
книгу "Загадки догонов".
Профессор задремал, но почти сразу же проснулся от противного скрипа.
Звук был знакомым, но он не сразу понял, в чем дело, поскольку усталость
быстро заставила его перенестись из мира воспоминаний в пучину сновидений.
Он заерзал в кресле, с трудом открыл глаза и увидел внука, про которого
совсем забыл. Ребенок проснулся, одеяло валялось у него в ногах, но он не
обращал на это никакого внимания, всецело поглощенный игрой с разноцветным
кубиком. Кубик этот, известный под названием кубика Рубика, купил ему сам
профессор. Игрушка надолго испортила их взаимоотношения. Натали скончалась
двенадцать лет назад, так и не дождавшись внука - маленький Марсель родился
ровно год спустя. Его отец, сын профессора, работал на телевидении и
мотался по свету триста дней в году. Оставшиеся дни он проводил с Элен, так
звали сноху профессора, на курортах. Элен работала в известной фирме модной
одежды, так что тоже ужинала дома не часто. Ребенок рос под присмотром
дедушки, профессору это не было в тягость, к тому же ему помогала старая
госпожа Марешаль. Иногда внук и дед затевали споры по поводу телевизионных
передач, марок автомашин и цвета мороженого. Во всем остальном они
обнаруживали завидное единство взглядов и жили душа в душу. Кубик Рубика
явился настоящим яблоком раздора. И дело не в том, что профессор так и не
сумел понять, каким образом можно было добиться того, чтобы все стороны
кубика стали одноцветными. И даже не в том, что во время бесконечных и
тайных ночных экспериментов ему не удалось сделать одноцветной даже одну
сторону. Больше всего профессора раздражал тот факт, что ребенок умудрялся
собрать кубик меньше чем за минуту и постоянно подбадривал его: "Смотри,
дедушка, это же очень просто!" Конечно, так было только в начале. Теперь-то
он привык.
Похоже, с годами мы становимся все более ревнивыми.
Наверное, это нормально.
- Укройся и постарайся уснуть, - притворяясь сердитым, сказал старый
Вилар..
- Хорошо, дай только закончить. Смотри, мне только один уголок
осталось оформить, - ответил ребенок, ловко управляясь с алгоритмами
перемещений цветных квадратиков, недоступными пониманию дедушки-профессора.
В Бамако они прибыли рано утром, а спустя пять дней их глазам уже
открылись возвышавшиеся на горизонте холмы Бандиагара.
Внешне Баму словно и не изменился. Время как будто текло сквозь него,
как Нигер через пески пустыни, - не изменяя его, не задевая душу. Как
всегда сдержанно, он выразил радость по поводу встречи, коротко отдал
распоряжения своим людям , которые немедленно подхватили наш багаж, но мне
показалось, что он слегка не в себе. Лицо его просветлело только тогда,
когда он взглянул на внука и стал похож на того Баму, которого я знал в
детстве.
- Хорошо, что ты приехал, - неторопливо промолвил он. - Сам бы я вряд
ли справился.
- Может, ты объяснишь мне, в чем дело? Как тебе известно, я ничего о
Камне не знаю.