"Тадеуш Квятковский. Семь смертных грехов (плутовской роман) " - читать интересную книгу автора

от злости.
- Как же мне отлаиваться, если... если я даже забыл, из-за чего у нас
спор вышел?
- Отлаивайся как положено, что я - ясновельможный пан Гемба - являюсь
паном Гемба и насмехаться над своей фамилией никому не позволю.
Пан Топор приблизился к столу и, опустившись на колени, залез под него.
Пан Гемба, подбоченясь, обвел гордым взглядом комнату.
Пан Топор громко из-под стола провозгласил:
- Я набрехал, как собака, и отлаиваюсь. Пан Гемба не имеет ничего
общего ни с какой губой, и никто не имеет права делать по этому поводу
никаких намеков.
Пан Топор пролаял три раза, как пес, выбрался из-под стола, затем
поднял кубок с вином и чокнулся с паном Гембой.
- Губа это губа, а шляхтич это шляхтич. Одно к другому отношения не
имеет.
- В таком случае дело улажено, - успокоился пан Гемба, и противники
звучно расцеловались. - Пан Литера, скажи что-нибудь по этому поводу.
Секретарь торопливо вскочил, но никак не мог сохранить равновесия и
шатался из стороны в сторону.
- Honesta mors turpi vita potior! - крикнул он на всю избу. - Почетная
смерть лучше позорной жизни!
- Вот именно, - проворчал пан Гемба и приказал пану Литере сесть.
Тот не шевелясь опустился на скамью и сидел, неестественно
выпрямившись, словно шест проглотил.
Брат Макарий смочил в вине кусок полотна, оторванный от рубахи пана
Топора, и перевязал рану громкая стонавшему от боли шляхтичу.
Тем временем корчмарь принес объемистый жбан и поставил его перед
гостями. У брата Макария загорелись глаза. Еще издали уловил он этот запах.
Содержимое жбана было столь прекрасным, о таком напитке он не смел даже и
думать, начиная сегодняшний день. Когда сидевшие за столом сделали первый
глоток, у всех внезапно прояснились лица. А хозяин, подбоченясь, с гордым
видом смотрел на гостей, багровея от радости.
- Значит, угодил я вам, ясновельможные паны, - повторял он, расплываясь
в улыбке.
Шляхтичи и брат Макарий с шумом прихлёбывали, причмокивали,
облизывались, в общем проделывали все то, что и полагается делать с таким
прекрасным напитком; они не спеша потягивали его, прикрыв глаза, выпятив
животы, чтобы помочь процессу поглощения.
- Nullum vinum nisi hungaricum, - изрек брат Макарий, подмигнув пану
Литере, который сидел печальный и пристыженный, так как его обошли вином. -
Да, нет вина лучше венгерского.
- Верно! - выкрикнули в один голос оба шляхтича.
Тут квестарь, распустив немного веревку, которой был подпоясан, громко
запел:

Пока жив, я пью,
А умру - сгнию.
Душа смело к богу явится:
Не суди ты, скажет, пьяницу.