"Ярослава Кузнецова, Анна Штайн. Чудовы луга " - читать интересную книгу автора

- Вот ты себе представь, - бубнили спереди на козлах. - Ты представь, в
здешних лесах такое творится... О прошлую осень разбойники взяли Чистую
Вереть, лорда нашего крепость. Большая крепость, гарнизон там был хороший.
Говорят лезли на стены чуть ли не с голыми руками, дрались, как черти.
Уймищу народу поубивали, да как зверски! Главарь их самолично лорда Кавена
зарезал, не в бою - безоружного...
Горбушка, возница, правивший лекарским фургоном, неопределенно хмыкнул.
- Ты то откуда знаешь?
- Да тут все знают. А когда лорд старостержский тут летом со своими
людьми понаехали, разбойники сквозь землю провалились. Ищи свищи их по
лесам. А они, ты слушай, по Лисице спустились до Ржи, и там на рудник
маренжий напали. И нынче у лорда разбойного стока людей, что Вереть не
вмещает, будто горшок с дурной накваской. По фортам да окрестным селам
стоят.
- Эва как...
- И грозится разбойный лорд на Тесору идти и огню ее предать. А после -
на Катандерану саму! Видать королевскую корону примерить хочет.
- Да ну...
- А то!
Дождь зарядил пуще, хлестко стучал по кожаному пологу фургона, Ласточка
даже подумала - не зашнуровать ли полотнище, прикрывающее вход, накрепко.
"Ладно, доделаю штопку, а там уж можно и в темноте прокатиться"
Чавкали колеса, проворачиваясь в раздолбанном пехотой и рыцарями
дорожном месиве, поскрипывали ступицы, впереди хриплый голос затянул песню,
такую же монотонную, как ливень за прогибающимися стенами повозки. Другие
голоса - глуховатые, далекие - подхватили.
Песня тянулась размокшей дорогой, иголка с привычным скрипом втыкалась
в льняную ткань. Свет, проникающий внутрь фургона, был серым.
Говорливый проводник на облучке притих, видно притомился чесать языком,
сидел, покашливая в кулак. Горбушка бурчал что-то, потом угомонился тоже.
По обеим сторонам дороги тянулись широкие поля, заросшие короткой
пожелтелой стерней, за полями пушился темным лес, тяжелое небо налегало
сверху.
Ласточка шила, фургон трясся.
В такую погоду только и делать, что вспоминать...

...Та весна походила на осень. Утренние сумерки перетекали в вечерние,
днем шел дождь, а к ночи подмораживало. Поеденный туманами снег отступил в
канавы и под заборы, обнажая тоскливый городской срам. Чуть позже весна
прикроет его травкой, а лето - пылью, но пока Старый Стерж был похож на
прокаженного в язвах и отрепьях.
Поздно вечером кто-то затопал на крыльце и загремел кольцом, и Ласточка
подумала, глядя на темный ставень, что откроет сторож. Но сторож спал пьяный
и не открыл, а к грохоту кольца прибавились невнятные возгласы и удары
ногой. Тогда Ласточка взяла свечу и отправилась открывать сама.
- Кого мары принесли?
- Ласточка! - заорали из-за двери. - Отворяй! Получи недожмура, пока
дышит.
Васк, угольщик из Бережков, он возил уголь и в гарнизонную больничку.
Ласточка отвалила засов. В дверном проеме, на фоне синей мглы, нарисовалась