"В.Н.Кузнецова. Робин " - читать интересную книгу автора

своей душе злобу против меня, а уж у меня против тебя сердце не кипит. Хоть
и много бед ты наделал другим, Джон Блэк, но мы с тобой всегда были
друзьями, и я ценю то, что есть в тебе хорошего. А к твоему мальчонке я буду
заходить, не бойся. К себе его взять не смогу, сам знаешь мои
обстоятельства, но все, что в моих силах, сделаю. А часы твои он будет
хранить, сколько сможет, и продаст только в крайнем случае, когда это будет
единственной возможностью выжить. Дай Бог, чтобы это время не настало, но
ведь ты сам знаешь, как бывает.
Лицо умирающего отразило муку, смешанную с отчаянием, дрожь сотрясла
все его тело, и моего отца не стало.
Миссис Хадсон отдала последний долг покойному и сумела даже
организовать подобие похорон, правда, в безымянной могиле. Люди в нашем
положении, а тем более, умершие насильственной смертью, нередко находят
последний приют в местах, не освященных церковью, и мой отец, живший без
веры и умерший без покаяния, не должен на это сердиться.
Я думал, что не смогу придти в себя от отчаяния, однако горе мое, хоть
и было острым, не лишило меня способности соображать, и эта-то способность
побудила меня искать выход из моего незавидного положения, а заботы о хлебе
насущном, как известно, не дают человеку окунуться в переживания с головой.
Надеюсь, что мое объяснение верно, иначе было бы стыдно признаться, что к
моему горю примешивалось странное чувство спокойствия. В первые два дня я
еще по привычке прислушивался и вздрагивал по ночам, словно в мою конуру
могло ввалиться пьяное звероподобное существо с налитыми кровью глазами и
сжатыми кулаками, готовыми молотить первого, кто попадется под руку, но
потом я как-то вдруг осознал, что мне теперь некого бояться. Я был один, это
правда, у меня не было защитника и меня могли вышвырнуть из моего жалкого
убежища те, кто был сильнее меня и не имел даже этого подобия жилья, но
истязать меня, если я подвернусь под руку в неблагоприятный момент, было
некому. Если бы я не был один, а имелась бы у меня куча братьев и сестер, то
наше положение было бы отчаянным, потому что всех прокормить я бы не смог,
но мое одиночество защищало меня от трудностей жизни: сам за себя я мог
постоять. Моя память хранила далекие и очень неясные воспоминания о том, что
у меня была какая-то сестра, но когда и куда она исчезла, я не знал, а отец
не желал говорить со мной ни о сестре, ни о матери, ни о прошлом вообще.
Наверное, неплохо было бы иметь сестру, но при других условиях. Разве смог
бы я уберечь ее от пьяной ярости отца? А что бы я чувствовал теперь, не
зная, как о ней позаботиться? Таскать девчонку по местам, где я привык
скитаться, было бы преступлением с моей стороны, потому что я предпочел бы
видеть ее мертвой, чем мелкой воровкой или распутницей. Одно дело я,
мужчина, умеющий смотреть правде в глаза, имеющий понятие о чести и
достоинстве и носящий имя Роберт, я уже говорил, в чью честь, а другое дело
девочка, которой следовало бы играть в куклы, а не подвергать свою жизнь
опасности среди воров и гнусных развратников.
Я был один, и мне не приходилось заботиться о сестре или о ком-то еще,
а теперь, когда я свыкся со своим одиночеством, я стал находить, что мое
положение имеет свои преимущества. Я не был лишен человеческого тепла и
заботы в той мере, какая была мне необходима, чтобы не одичать, потому что
изредка меня навещала миссис Хадсон и, если уж говорить честно, ее доброта
служила для меня немалым утешением, особенно в первое время.
Настал день, когда я всерьез задумался о своем будущем. Особенно