"В.Н.Кузнецова. Горбун " - читать интересную книгу автора

убеждает работников в счастье отпусков за свой счет, а те после получки
каждый раз с ужасом думают о емких двух неделях до следующей выплаты и
растягивать этот срок за счет неоплачиваемого отпуска никак не соглашаются.
Поэтому мое заявление о таком отпуске было встречено с нескрываемым
энтузиазмом и тотчас же удовлетворено.
Грустнее всего было прощаться с мамой, потому что прежде мы с ней
никогда не расставались и в отпуска вместе путешествовали по Крыму, Волге и
некоторым российским и не только российским городам. С домашним мохнатым
четвероногим тоже расставаться было нелегко, но все когда-нибудь свершается,
так что прошло соответствующее время, и перрон поплыл мимо окон поезда, а
захватывающе интересная книга поджидала меня, чтобы отвлечь мое внимание от
тех, кого я покинула.
Как я ехала, где сделала пересадку и как добралась до Копенгагена,
никого не должно волновать, да и мне было бы скучно описывать однообразное
постукивание колес. Зато когда цель моего путешествия начала приближаться,
во мне стало расти беспокойство. Я заранее предупредила в письмах Иру и
Нонну о своем приезде и просила, чтобы они договорились между собой и
кто-нибудь меня встретил. Однако могло получиться и так, что мои подруги
плохо договорятся, и каждая их них будет думать, что меня встречает другая,
а я, таким образом, напрасно прожду на вокзале. И письма могли или не дойти
до них или опоздать, что для меня не имело разницы. Конечно, у меня были
адреса, но дорогу я не знала. Владей я датским языком, никаких затруднений я
бы не испытывала, но я не выучила даже английский, хотя мама всегда
повторяла, что надо учить язык. Если вдуматься, не будет ничего особенного,
если я покажу кому-нибудь бумажку с адресом и знаками спрошу, как мне туда
попасть. Я, правда, заучила некоторые датские фразы, но, прежде чем их
применять, надо их сперва опробовать на Нонне, Ларсе, Ире или ее муже,
знакомом мне лишь по Ириным письмам. У меня было подозрение, что на свете не
могло существовать тех невероятных звуков, которые получались при
произнесении вслух датских слов, набранных русскими буквами. В кино смешные
попытки людей говорить на чужом языке выглядят довольно мило, но в жизни
оказаться в роли клоуна не хочется. Главная же трудность заключалась не в
том, что не поймут меня, а в том, что я сама не пойму ответ.
Мои опасения рассеялись, едва я услышала вопль:
- Жанка! Я здесь!
Признаюсь, что я с большим любопытством оглядела Иру, да и любой на
моем месте осматривал бы ее с неменьшим интересом. Мне казалось, что вдали
от родины, сотрясаемой политическими взрывами и обескровленной экономической
реформой, она должна была приобрести неземной покой, но Ира выглядела чуть
ли не более нервной, чем раньше. Внешне она стала ярче, интереснее, но лицо
не было свежим, и кожа казалась старше, чем должна быть в ее возрасте.
Вероятно, сказывалась косметика, которой Ира пользовалась умело, но
постоянно.
- Как хорошо, что ты приехала! - не уставала радостно восклицать Ира. -
Остановишься у меня.
Меня сразу же стали одолевать сомнения.
- Знаешь, я лучше остановлюсь в гостинице, - отказалась я. - У тебя
все-таки муж. Вдруг ему будет неприятно...
Ира смутилась, но быстро пришла в себя.
- Он в отъезде, - сказала она. - Ты никого не стеснишь, а мне будет