"Сергей Кузнецов. Полигон " - читать интересную книгу автора

Каракуртом. Они чинно сидели, опустив глаза; никаких локтей на столе,
скабрезных шуточек, сморканий в скатерть и почесываний в разных местах. Не
бандиты, а выпускники воскресной школы.
Еда, правда, была плебейской: горячая вареная картошка с тушенкой,
нарезанный кольцами репчатый лук, квашеная капуста... И три бутылки водки. Я
еще подумал, что на таких лосей полтора литра - не доза. Но, вообще, водка с
утра... Пусть только светает, но все равно...
- Доброе утро, господа бандиты, - сказал я. Восемь пар глаз уставились
на меня. - А где мухи?
- Ка...кие мухи? - спросил с запинкой худосочный байкер, которого, если
не ошибаюсь, звали Землекоп.
- Ну как же! В соответствии с бессмертным учением Корнея Ивановича
Чуковского, пауки - если только они настоящие пауки! - питаются
исключительно мухами. Это, так сказать, их национальная пища, основная. Я
ожидал, что на столе будут представлены все кулинарные изыски: мухи в
собственном поту, мухи под шубой, мухи в различных соусах... Не пристало
истинным боевым паукам питаться, как обычным людям.
В продолжение моей издевательской тирады сидящие за столом медленно,
один за другим, переводили полные ужаса взгляды на Каракурта, ожидая взрыва,
самума, урагана, призванного смести меня - а заодно и их, услышавших
крамольные речи чужака...
Но Каракурт молчал. Хмурился - и молчал. Потом спросил:
- У тебя всё?
И вдруг оказалось, что дурак и клоун в этой компании я. Еще неизвестно,
где бы я был, если б не байкеры, превратившие несколько часов назад грозное
и неприступное здание полиции Нижнего города в дуршлаг китайского
производства.
- Если всё, - сказал Каракурт, - тогда садись. Будем завтракать.
И он указал на стул рядом с собой. Я подошел и сел.
- Ему не надо бы здесь, босс, - робко сказала Вязальщица. - Он проявил
неуважение. Он оскорбил нас, тебя... и даже память Птицеяда.
Все посмотрели на ту девушку, которая дольше всех прощалась с Птицеядом
у крыльца здания полиции. Она молчала.
- Парень просто не догоняет некоторых вещей, - сказал Каракурт. -
Кроме того... Ему досталось, и он стал немножко фаталистом с извращенной
фантазией. Иногда он намеренно ищет неприятностей, вызывает огонь на себя.
Так, Артем? А огня все нет. И это расхолаживает. Землекоп, ты чего замер?
Разливай!
Они выпили. К своей рюмке я не притронулся; впрочем, никто и не
настаивал. Байкеры начали быстро и шумно есть: образа выпускников воскресной
школы как не бывало. У меня аппетита не было, я вяло ковырялся вилкой в
тарелке и смотрел в окно. Во дворе несколько байкеров сколачивали из досок
высокую и широкую конструкцию, переругивались, но работа шла споро.
Каракурт проследил за моим взглядом.
- Помнишь фильм "Троя"? - спросил он. - Там Ахиллес так хоронил своего
брата, Патрокла*.
______________
* После гибели Патрокла в одной из битв у стен Трои был сложен большой
погребальный костер из бревен, на котором тело Патрокла было сожжено. У
Гомера в "Илиаде" эта сцена описана в "Песни двадцать третьей. Погребение