"Сергей Кузнецов. Манекены - жизнь в стеклах витрин (Пьеса в двух действиях)" - читать интересную книгу автора

что он имеет, того он и стоит...
ПАВЕЛ. Нет, то есть да, но я не хочу, чтобы так было...
ЕКАТЕРИНА. Амбиций у нас у всех много... Только что толку?
Тебе нужно просто разозлиться! Разозлись по-настоящему! Злость
- созидательная штука! Разозлись! Докажи всем, чего ты стоишь!
ПАВЕЛ. Ну не могу я! Не могу! Может, ты и права... Жалкий
я и ничтожный человек... Жизнь почти всю прожил, возраста
Христа вот уже почти достиг, а ничего-то не добился. Умирать
буду, нечего будет вспомнить... Всю жизнь крохи жалкие
считал... А как мечтал в детстве, как мечтал! Думал, по всему
миру буду ездить! И на катере плавать, на машинах гонять, с
парашютом прыгать... Буду красивым, сильным, загорелым - как
Шаши Капур в одном фильме... индийском, и собака у меня будет
охотничья - как у него... А у меня кот рыжий, деревенский
валенок... И жизнь почти позади. А что в ней было? Что?..
Бандиты эти погибают. Конечно, по-человечески их жаль. Но они в
свои тридцать-тридцать пять хоть пожили, а я нет... А я обитал
исключительно в духовной сфере, а дух ведь, знаешь, с материей
связан, и напрямую. И это я понимаю слишком поздно, слишком
поздно... И если спросят меня в последнюю минуту у развилки
двух дорог "Что сделали вы, Павел Федорович Бурундуков, в своей
долгой жизни значительного?" я задумаюсь и не смогу ответить...
Нечего мне будет вспомнить! Нечего!..
ЕКАТЕРИНА снова смотрит то на зрителей, то на ПАВЛА,
разрывающего на клочки блокнот. Снова слышно, как толпа
митингующих скандирует: "Проституция! Проституция! Манекены!"
ЕКАТЕРИНА. Ты что делаешь-то?
ПАВЕЛ. Злюсь... Ты же хотела?
ЕКАТЕРИНА. Павел, как я тебя понимаю!.. ( Стоит за его
спиной.)
ПАВЕЛ. Может, манекены-то вовсе и не мы, а они, они,
стоящие за этим стеклом тесной стеной и жадно внимающие
глянцевому западному быту...
ЕКАТЕРИНА. Они, Павел, они... ( Садится рядом. Нервно
курит.)

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. (ДЕНЬ СЕДЬМОЙ)

ЕКАТЕРИНА очищает пылесосом мягкую мебель. Она в ярком
домашнем халате. ПАВЕЛ читает книгу. Он в шортах и в майке.
ЕКАТЕРИНА. Я эту мебель уже как свою ощущаю... Она ведь у
нас и стоять будет...
ПАВЕЛ. ( Отрывается от книги. Тупо смотрит перед собой.)
Пусть только Тимофей после этого попробует когти об нее точить,
я ему голову оторву... Такой ценой она нам достается...
ЕКАТЕРИНА. Ладно ты, что... Он же в прихожей когти точит,
пенеплен там рвет...
ПАВЕЛ. Я ему порву, как мы вернемся...
ЕКАТЕРИНА. Что это с тобой? То он ему каждый день литр
молока покупает, нагревает, поит... А тут ругает!