"Сергей Кузнецов. Житейские истории (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

банку из-под кофе, заменяющую пепельницу, пару раз встряхнул ее
и выудил самый крупный окурок. Свесился с кровати, открыл
дверцу тумбочки, нашел на полке мундштук из цветного стекла с
мелкими трещинками, по-свойски продул, вставил найденный бычок
и, откинувшись на подушку, закурил. Затягиваясь, он держал
мундштук странным способом, прижав его большим желтым пальцем к
ладони. Hа его правой руке не было двух пальцев. Среднего и
указательного.
Вместе с вдыхаемым дымом возвращалась способность думать и
чувствовать. Словно сработала сигнализация и в его мозг
ворвалась боль, заставившая вспомнить то, что было вчера. Hа
загаженном столе среди тарелок с остатками пищи лежала бутылка
из мутного стекла и пустое горлышко ее, как пушечный ствол,
было направлено на него. Он вспомнил, как накануне не удержался
и стаканами выхлестал дорогой коньяк, который презентовал ему
начальник и который он долго хранил, надеясь выпить не в
гнетущем и жутком одиночестве, сидя за металлической дверью в
своей тесной однокомнатной квартирке, а с кем-нибудь: или со
случайным знакомым, отважившимся зайти к странноватому
холостяку, или с женщиной, согласившейся остаться на ночь.
Сначала прерывистые, сигналы боли слились теперь в
неумолкаемую пронзительную сирену. Он бросил курево и снова
полез в тумбочку, достал упаковку "Понтала", распечатал и
проглотил две капсулы, вспомнив навязчивую рекламу с
импозантным мертвецом, встающим из шикарного дубового гроба и
торжественно вещающим: "Hаше лекарство поднимет даже мертвого!"
"Ублюдки!"- прохрипел он и закашлялся. Когда кашель прошел, он
затушил бычок и заставил себя подняться.
В это тоскливое субботнее утро, когда все мужчины нежились
в постелях рядом с разомлевшими женами, он должен был
собираться в командировку. И это было не впервой, потому что
вот уже двенадцать лет он работал экспедитором в издательском
предприятии "Воля". Снимая со спинки стула одежду, он натянул
темно-серые брюки, надел уже несвежую белую рубашку и босыми
ногами прошаркал в ванную комнату, где перед крапленым зубной
пастой зеркалом затянул вокруг шеи черный галстук с
серебристыми розами.
Землистого цвета лицо, отразившееся в зеркале, напомнило
ему маску вампира в недавно увиденном фильме ужасов. Жиденькие
черные усики казались приклеенными, а седеющие волосы на голове
торчали во все стороны, и даже после того, как он их причесал,
выглядели так, будто их подстригли тупыми ножницами. Он провел
рукой по ощетинившемуся подбородку, но бриться не стал, решив,
что в этой поездке ему не обязательно иметь представительный
вид, ведь требуется всего-навсего передать в типографию
оригинал-макет новой книги Шопенгауэра.
Заглянув в холодильник, он не обнаружил в нем ничего
съедобного, кроме куска заплесневелого сыра. Он вырвал вилку из
розетки и отшвырнул в сторону. Вспомнив что-то нехорошее,
матюгнулся и начал складывать вещи. В потертый коричневый