"Дмитрий Кузнецов. Быстринка." - читать интересную книгу авторавыставке стоит. Как скажете, враз отопрем и все как есть покажем. - Веди! -
приказывает начальник, извлекает из кресла свой толстый зад и идет на выставку в секретный корпус. Двери перед ним открываются, коверная дорожка под ноги ложится, белоблузая Быстринка в экране светится, глупою рожей лыбится, паспорт с фамилиями авторского коллектива выпечатывает. А начальник, ну, скажем, стучит в экран пальцем: Ну, отпирайте, раз грозились! - Еще бы, видит, там внутри что-то шевелится... Референты, конечно, забегали, ищут соавторов отдельских, как быть, не знают. Шутка ли, начальник дурочку в белой блузке из экрана извлечь требует! Пока с секретуткой договаривались, белую блузку искали, начальник руками водить принялся: Быстринка, конечно, на ключ запираться должна, шоб без никакого распутства. И чтобы секретные клеветнические сведения из нее почерпнуть нельзя было, на экспорт, как-никак... Но ключ пролетарским должон быть, запоминающимся. А то что же, всеобщее равенство, а даже для меня, самого равного, то есть одного из самых равных - и то отпереть не могут... И что это на ей за кофточка такая прозрачная, надо б поскромнее... А ключ - ну, пароль, слово какое-нибудь... Ну, ТРУД или РОДИНА. Это правильно, что без ключа внутрь залезть нельзя... Я и имею в виду внутрь системы... Ну, и в латинском языке есть буквы как русские. Какие пролетарские слова можно из таких букв сложить? Может, имена? ЛЕНИН - не то... МАРКС! - Стоп, прерываю я поток фантазии, надо по ходу дела пробовать... Ругается... АВРОРА!.. Опять не то... Заря?.. Нет, не так, ВОСТОК!.. Ну и считай себе на здоровье, сколько раз я неправильно обратился, а я буду пробовать, пока не сотру тебя к ебанной матери... Мир, победа не годятся. Вообще это свинство, программа не должна следить за тем, кто ею пользуется. Ты же, сука, не человек, со всеми потрохами! А теперь видишь, кто я? Паспорт, мерзавка! Ага, нас с Павликом даже в списке авторов нету! Я так и думал! Документацию, сперва оглавление, дура!.. А то на тебя глядеть противно: сквозь ту блузку, что я тебе делал, хоть очертания груди было видно, и блик та блузка на подбородок отбрасывала очень натурально, а теперь блузка матовая, а блик остался... Эге, да у тебя даже про загрузчик есть? Все замки взломаем... Ишь, недотрога! Наконец, я стираю эту черную гадину и кладу в считыватель вкладыш с копией моей системы. Когда в экране появляется родная Белоблузая Быстринка, мне, как отдельному чиновнику, хочется залезть прямо в экран, протиснуться мимо строчек с фамилиями и обнять мою дорогую дурочку, но я сдерживаюсь и прошу тесты. Сердце готово выскочить из груди, в ушах шум. Пока Быстринка кланяется, показывая на схемах, какие блоки и службы работают нормально, и перечисляет, что она умеет делать, я вытираю пот, который здесь не капает, а собирается в большие капли, и оглядываюсь по сторонам. Шум, от которого можно оглохнуть, - это хохот множества глоток: ширма давно убрана и мое сражение с Быстринкой наблюдает вся детвора, и взрослые тоже; использован почти весь обьем, так что я вижу полусферу из голов. А вдруг они подумают, что у нас так и принято разговаривать с женщинами? Впрочем, Быстринка - не женщина... Похоже, Фрея обеспечила синхронный перевод моих ругательств. Я чувствую себя победителем, но почему-то опять краснею... Фрея просит прощенья: она, как педагог, должна была использовать случай для наглядной демонстрации. Бедность и слабое здоровье не позволяют ей вывезти учеников на экскурсию в нашу страну, поэтому приходится |
|
|