"Наталия Кузнецова. Дело о волшебном снадобье ("Ромка и Лешка")" - читать интересную книгу автора

ты кофе на ночь выпьешь, то потом не уснешь.
Это я-то? - усмехнулся Ромка. - Когда надо, я усну и с кофе, и без
кофе, и под любой самый страшный грохот.
Лешка кивнула не без некоторой зависти. Ромка, в отличие от нее, и
впрямь мог спать в любой обстановке.
А ее брат вскочил с дивана, сам нашел в кухонном шкафу свою любимую
кружку с нарисованным на ней ярким желто-зеленым попугаем и с трудом втиснул
ее в и так битком набитую сумку. Попугай на кружке был чем-то похож на его
любимца - волнистого попугайчика по кличке Попка, и поэтому Ромка особенно
ею дорожил.
Уезжаю я, Попочка, ты уж тут продержись без меня как-нибудь, - он
подбежал к клетке, в которой его друг, звеня колокольчиком, без устали
повторял: "Омочка, Омочка, пусик мой", и с восторгом отметил: - Слышь,
Лешка, он не хочет со мной расставаться, чувствует, наверное, что я уезжаю.
Как же я его оставлю-то?
Слышу, - отозвалась сестра. - Оставишь его так же, как я своего Дика.
Только ему хуже, чем твоему Попке.
Лешкина кавказская овчарка по кличке Дик страдала куда больше, чем
Ромкин попугай. Пес сегодня ни разу не поспал днем. С самого раннего утра
ходил он с грустной мордой по пятам за своей хозяйкой. Непонятно, откуда он
узнал, что им с Лешкой предстоит расставание, но глаза у него были
печальные-препечальные. По ним легко читался один-единственный вопрос:
"Зачем ты меня покидаешь?"
Лешка присела на пол.
- Дик, я же не насовсем уезжаю, а на несколько дней только, -
прошептала она, обняв пса за шею и уткнувшись лицом в густую собачью шерсть.
А затем вслед за братом на всякий случай тоже проверила, не забыла ли она
положить в свою сумку всякие необходимые ей в поездке вещи. И еще те, что
передала ей Дарья Кирилловна для своей родственницы Серафимы Ивановны - той
самой старушки, с которой они подружились в свой прошлый приезд в Воронеж и
даже сумели отыскать спрятанный в ее доме самый настоящий клад из золотых
царских червонцев. Нащупала она и упаковочку с несмывающейся английской
тушью для ресниц: подарок для Катьки - дочери маминой подруги. К ним они и
ехали в гости. Лешка отлично помнила, как ее воронежская подружка обожает
вертеться перед зеркалом и наводить красоту, иногда даже несколько
чрезмерную. Но вообще-то она была отличной девчонкой, компанейской, веселой
и, можно сказать, отважной. Даже Ромка это признавал, потому и ехал в
Воронеж на весенние каникулы с удовольствием, а не утверждал, как в прошлый
раз, что его туда ссылают неизвестно за какие провинности.
Отойдя от своего Попки, он вновь заслонялся по комнате в ожидании,
когда же настанет долгожданный миг отъезда. Он включал и выключал телевизор
и компьютер, звонил друзьям, без конца принимался за еду. И, потеряв
напрасно уйму времени, забыл об очень важном деле: прикрепить к стенке на
кухне памятную записку для отца с напоминанием о том, как кормить и поить
Попку и когда выгуливать Лешкиного Дика. Лешка, поручив это Ромке, потом
забыла взглянуть на стенку и спохватилась только на вокзале.
И поэтому Олег Викторович до самого отхода поезда был вынужден
выслушивать ценные указания, которые наперебой давали ему дети. Не шуточки -
на несколько дней оставить своих питомцев на отца, у которого своих забот
полон рот. Брат с сестрой умудрились приковать внимание Олега Викторовича и