"Юрий Кузнецов. Холодная сталь " - читать интересную книгу автора

мне вышел сам босс.
Я протянул Дракову письмо, сознательно не поднимая взгляда выше его
подбородка, чтобы не выдать враждебного блеска глаз. Вполне возможно, что
именно этот тип в свое время отдал приказ поголовно перебить всех
сотрудников Четырнадцатого Отдела.
Скосив глаза в сторону третьего охранника, очевидно, самого доверенного
лица босса, я подумал, что и с этим подонком мне уже доводилось когда-то
встречаться. Причем, встреча была явно не из тех, после которой расстаются
друзьями... Но я все вспомню, обязательно вспомню!
Не исключено, что тем трем типам, с которыми я уже повстречался
сегодня, мое лицо тоже могло показаться знакомым. Возможно, сейчас они тоже
лихорадочно припоминают - где могли меня видеть? Если они вспомнят раньше,
чем я, то мне придется туго. Во всяком случае, мои шансы на выживание сильно
уменьшатся.
Третий охранник стоял на почтительном расстоянии от нас, скрестив руки
на груди, но с таким расчетом, чтобы успеть броситься на меня, если я вдруг
захочу придушить его шефа. Эта его стойка, с широко раздвинутыми для
устойчивости ногами и сложенными на груди руками, помогала мне припомнить
какой-то лес, какую-то реку и какую-то девушку... Дальше - полный провал в
памяти! Видимо, очень давно все это было.
Драков несколько раз внимательно перечитал рекомендательное письмо
Соломенного на имя Владимира Пегина по кличке "Чума", то есть, на мое, и по
привычке посмотрел сквозь листок на свет, будто бы надеясь разглядеть
водяные знаки. Затем поднял глаза на меня и улыбнулся. Такая улыбка должна
была свидетельствовать о хорошем расположении духа, но глаза оставались
холодными и жесткими - глаза садиста и палача. Такое выражение глаз мне
доводилось видеть у некоторых душманов, когда я попал к ним в плен в
Афганистане.
- Значит, из белокаменной к нам пожаловал? - наконец нарушил молчание
хозяин дома.
Я кивнул.
- Не очень ты разговорчив, - поморщился Драков.
- Кто много болтает, может быстро языка лишиться, - ответил я.
- Это верно, - удовлетворенно кивнул главарь "Азии". - Но ты свой язык,
вижу, сохранил. А самому у других языки не доводилось отрезать?
В этот момент Драков напоминал мне ядовитую змею, которая притаилась
под камнем и только и ждет момента, чтобы ужалить.
"Я тебе ядовитые зубки-то повырываю", - мысленно пообещал я, а вслух
сказал:
- Напрасная жестокость мне никогда не нравилась. Мой принцип - не
играть с жертвой. Соломенный знал мой принцип и очень меня за это уважал.
- Однако теперь твой Соломенный целует парашу в тюремной камере, а ты,
поджав хвост, прибежал просить защиты у меня, - нахмурился Драков.
- Рано или поздно Соломенный выйдет на свободу и может оказаться вам
полезным, - возразил я. - Все, что он просит у вас - это дать мне переждать
шторм. Мы будем вам за это очень обязаны и позже сумеем оказать любую
услугу, даже весьма сложную.
- Свобода светит Соломенному не очень скоро, - бросил Драков. - Мой
человек в прокуратуре сказал, что на этот раз Соломенный влип крепко. Им
теперь занялся персонально следователь по особо важным делам. Однако "вышки"