"Илья Кузьминов. Вы поднялись этажом выше" - читать интересную книгу автора

автомат, и все погасло, потом его несколько раз сильно толкнуло справа и
слева, он открыл глаза и увидел вокруг себя изумленных, радостных бегущих
людей и среди них неподвижный бронетранспортер.
Плотный живой поток вокруг Сохина нес его вперед, вглубь парка. В
траве под ногами все чаще попадались круглые серебристые бутоны, справа и
слева лежали тела огнеметчиков в ужасных едко-зеленых костюмах с лицами
счастливыми, но мертвыми, и чернели в траве противогазы.
Поток редел и растекался, люди искали серебристые цветы, наклонялись,
срывали их и с безмятежным счастливым видом садились на траву. Впереди
метрах в ста слышен был стрекот автоматов. "Солдаты из оцепления, с той
стороны, сослуживцы. Бегут подавить и уничтожить, - думал Сохин. - И меня
уничтожить, потому что я сейчас тоже стану нарушителем, их мишенью: "все
серебристые розы и любой, находившийся ближе двадцати метров от серебристой
розы без защитного"... помню-помню, ха-ха-ха! Ну и болваны! Не понимают,
кто заражен, а кто спаситель!.." Розы уже не внушали ему ужаса, как во весь
последний месяц, как еще пять минут назад. Теперь они были для него
прекрасными и желанными.
...Пока он возился с неподатливыми тугими резиновыми лентами
противогаза на затылке, глядя на серый блестящий бутон под ногами, где-то
справа и сверху нарастал гул, становясь оглушительным и перекрывающим все
остальные звуки.
Сохин, сделав усилие, оторвал взгляд от розы, посмотрел туда, откуда
слышался гул, и увидел боевой вертолет. Светлое пузатое страшилище летело
низко, чуть не цепляя за крыши домов, что громоздились впереди, летело
прямо на Сохина и становилось все больше и ужасней. "Неужели не успею?" -
подумал Сохин, пытаясь сорвать противогаз... Последними его ощущениями были
вспышки по бокам вертолета, прямые полосы белого дыма в воздухе, свист,
грохот, удар тугой теплой волны в затылок и огонь, скачущий с неба на
землю, с земли на небо и снова на землю, желтый с красным огонь...
-...Прорвались в Братиславский парк, сломив сопротивление 17-го
батальона. Все уничтожены авиацией. Господин президент, цветы преодолели
огненное кольцо. Юг города заражен. Всюду пожары. В центре и на севере
паника, люди пытаются вырваться из города, бросаются в огонь и гибнут, на
улицах беспорядки, начались грабежи... Будут какие-нибудь распоряжения?
-Распоряжения?.. А никаких! Плевать я хотел, - и президент безвольно
опустил голову на грудь, прикрыл опухшие веки и слабо махнул рукой.
Первый помощник молча вышел и плотно прикрыл дверь.
До этого момента президент боролся. Он выслушивал доклады, принимал
решения, отдавал приказы... Последняя новость его сломала.
"Бесполезно, бесполезно, бесполезно сопротивляться", - мысленно
твердил он минут пять, растирая указательными пальцами виски, чтобы
заглушить пульсирующую головную боль. Потом, пытаясь забыться, принялся
вспоминать одно за другим события последних двух месяцев, события, из-за
которых сейчас его голову разламывала эта адская мигрень.
В начале июня он мельком услышал от советника в коридоре перед
заседанием, что в прессе проскочило несколько заметок о каких-то опасных
для жизни цветах. Так, ничего конкретного, к тому же источники несолидные.
Тогда он не обратил на эту мелочь внимания, а через несколько дней
сообщения о смертельно опасных серебристых розах прорвались в центральные
газеты многих стран. Он по диагонали просмотрел статью в "Ведомостях" со