"Лев Кузьмин. Луна над заставой" - читать интересную книгу автора

своего вездехода, а вернее, как подумала Таня, везделета. И сразу было
видно, что он вот-вот готов отправиться на какое-то очень ответственное
задание, - такой там был у Парамонова вид.
Фотография была замечательной, и папа, взглянув на нее, тоже сказал:
- Замечательно.
Но - вдруг стал фотографию из рамочки вынимать, с почетного места
снимать.
У сержанта Парамонова, у того Парамонова, который стоял рядом с
товарищами, сделались большими глаза.
Товарищи загудели:
- Что такое? Надо бы наоборот его фотографию сегодня чем-нибудь
украсить...
А папа засмеялся:
- Я наоборот и делаю.
Он фотографию снял, перевернул, положил на стол, вынул из кармана
авторучку, принялся на белой стороне аккуратно писать и, не торопясь,
повторять вслух: "У-ва-жа-е-ма-я Ан-на Три-фо-нов-на!"
Поставил восклицательный знак, полюбовался и, как бы чуть самим собой
гордясь, спросил у Парамонова:
- Правильно я запомнил имя твоей дорогой матушки? Не ошибся?
- Так точно! Не ошиблись! - все еще в сильном недоумении ответил
Парамонов.
А папа написал на фотографии еще и полное имя Парамонова-отца и снова
спросил: "Так ли?", а затем громко прочитал все, что теперь вышло.
А вышло вот что:

"Уважаемая Анна Трифоновна!
Уважаемый Сергей Алексеевич!
Спасибо Вам за то, что воспитали такого хорошего сына. Ваш
Николай - пример для всей нашей заставы, и эту фотографию мы посылаем Вам в
день его двадцатилетия!

Начальник заставы И. Крутов"

А еще папа приписал слово - "Комсорг", оглянулся:
- Если комсорг согласен, пусть тоже поставит свою подпись.
- Конечно, согласен! Вместе все придумывали! - отозвался не кто иной
как ефрейтор Вася Полухин и с превеликим удовольствием поставил рядом с
папиной подписью свой росчерк-завитушку. Поставил, сказал Парамонову:
- Вот подарок тебе, Парамоша, так подарок! В родной деревне увидят! Но
ты не беспокойся и за доску Почета... Под рамку мы с тебя закажем новое фото
и опять туда поместим.
- Да я и не беспокоюсь... - растерянно-радостно топтался, не знал, что
больше сказать, Парамонов. - Да я и не беспокоюсь...


БАЛ

И тут грянул бал. Точнее, сначала не грянул, а наплыл на всех в виде
большого-пребольшого сладкого пирога.