"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

- Как - лететь?
- Обыкновенным вГ(C)ршим, кавалерийским манером! Да вот - сумеешь ли?
- Сумею! Сумею! - машу я руками совсем бездумно, ошалело, а Екимыч
давай Косматку из телеги выпрягать.
Выпряг быстро, подводит лошадь ко мне:
- Садись! Лети!
Но теперь я сразу стою - лицо длинное, предлинное. Ведь если
признаться, что кавалеристом я бывал только лишь во снах да в мечтах, то
Екимыч мне Косматку, пожалуй, и не доверит. А ежели наберусь геройства, на
лошадь как-нито влезу, то, вполне возможно, тут и свалюсь...
И все же я решил скорее расшибиться, чем стать в глазах Екимыча
брехуном!
Я, как это делывали пастушата, цапнулся за шерстистую холку Косматки,
подпрыгнул что есть сил и - чудесное чудо! - невысокую лошадь обседлал или,
сказать точнее, обеими ногами обшарашил! Я неожиданно странно почувствовал
под собой ее горячую спину, и тут бы Екимычу дать мне передышку, дать
опомниться, да он сунул мне поводья, сказал: "Молодец", шлепнул Косматку
ладонью:
- Пошла!
Косматка тронулась - у меня земля и небо поплыли в глазах. Лошадь
прибавила ходу - я обронил поводья, вцепился в густую гриву.
Поспешая на луга к подружкам, Косматка припустила мелкою рысцой, спина
ее заходила ходуном, и меня так затрясло, так заподкидывало, что я обхватил
лошажью шею, припал лицом к встрепанной, жесткой, пропотелой гриве, в ужасе
думаю: "Вот тебе и манеры кавалерийские! Вот тебе и полет отважный! Сейчас
загремлю под копыта..."
Но тут, не слыша над собою никакого управления, никаких поводьев,
Косматка понеслась еще вольнее, еще размашистей. С гулким топотом-тропотом
она так и пошла настилаться над лентой светлой в ночи дороги, и - опять
дивное диво! - я мешком на шею Косматки навалился, я зажмурился от страха,
но при этакой быстрой скачке меня уже и не трясет, и не мотает, а лишь
покачивает, будто в зыбочке. Я ведь тогда еще не знал о том, что чем
быстрее, чем настильнее несется лошадь, тем ездоку на ней - ловчее.
И вот я стал помаленьку приходить в себя. Глаза открыл и вдруг
чувствую, вдруг вижу: МЫ ЛЕТИМ ВЗАПРАВДУ! Летим - как птицы! Заместо крыльев
над моими плечами широко плещет темная грива Косматки. Встречный ветер так и
насвистывает, так, кажется, он и приподымает нас над всею землей, и быстрые
копыта лошади словно бы совсем не касаются белой дороги, а над полем мчится
вровень с нами ослепительная луна. Мчится, покачиваясь тоже: вверх-вниз,
вверх-вниз, вверх-вниз...
Я ловлю оброненные поводья, но Косматку ими не сдерживаю. Я только в
лад ее полету-скГiку нашептываю счастливо:
- Давай... Давай... Давай... Выноси меня туда, где луга, где свежесть
ночной речки, где так приманчиво золотится пастуший костерок. Он теперь - и
наш! Зря я думал, что путь к нему мне заказан надолго! А тут ведь и надо-то
было всего-навсего, чтобы в меня вдруг поверил Екимыч, чтобы он сказал
Косматке: "Пошла!" - и вот мы в полете, и вот я эту лошадку стану отныне
величать еще и Крылаткою!
И Косматка-Крылатка отлично понимает мой радостный голос. Она, знай,
летит-летит над гулкою дорогой, а бегучая в небесах луна все не может нас