"Лев Кузьмин. Слинские петухи" - читать интересную книгу автора

до середины потолка и объявил:
- Два метра с четвертью. Завтра же принесу кусок электрошнура, подвешу
и здесь электролампочку.
- Подве-есишь, - насмешливо отозвалась тетя Маня. - Ты лампочек-то
своих и так везде понавинтил, счету нет. Висят, как груши, и не горят.
- Если висят, значит, загорятся, - засмеялся Паша и только хотел
сказать что-то еще, как вдруг над головою у нас сильно зашуршало и
посыпалось. По чердаку избушки как будто бы кто пробежал на быстрых и мягких
лапках.
- Кыш! - затопала тетя Маня. - Кыш!
- Кто это? - уставился я на потолок.
- А бог его знает... Может, сквозняк, может, мыши. Избушке-то в обед
сто лет, сплошная рухлядь.
Паша тоже глянул на потолок, а потом на меня и весело, как будто я
маленький, припугнул:
- Это старички-домовички на чердаке возятся. Говорил я тебе, оставайся
с нами, а теперь вот сиди один и дрожи.
Но опять тетя Маня не дала ему как следует развернуться:
- Балаболка ты, Паша! Ну что городишь всякое на ночь, когда человеку
тут спать? Шагай отсюда, шагай!
Хозяйка и шеф Паша прикрыли за собою дверь. Я послушал, как, громко
переговариваясь и пересмеиваясь, они идут через тихий двор к дому, а потом
поднял оставленный у порога фонарь, приоткрыл закопченное стекло и дунул под
него. Язычок пламени угас, на минуту запахло керосиновой гарью, и в избушку
хлынула тьма.
Лежать на лавке под теплым тулупом было уютно. Я слушал таинственное
шуршание на чердаке, вспоминал все нынешние разговоры, встречи и тихонько
сам про себя улыбался: вдруг да завтра здесь мне и вправду повезет на
чудесный снимок? Избушка такая славная, что ей только домовичков да курьих
ножек и не хватает...
- Избушка, избушка, стань задом к лесу, ко мне передом, - совсем
счастливо прошептал я и тут же заснул.

ПЛЮХАНЬЕ И БУЛЬКАНЬЕ

Проспал я крепко всю ночь и даже все утро. Разбудило меня очень
странное плюханье и бульканье. Не открывая глаз, я подумал: "Неужто ко мне и
в самом деле пожаловали старички-домовички? Нашли тут вчерашнее ведерко с
водой, опрокинули и теперь шлепают босиком по мокрым половицам... Ну что ж!
Тут-то я их и сфотографирую!"
Я осторожно потянул из-под подушки аппарат, сдернул с головы тулуп и
вскочил.
Вскочил и охнул. И задрал ноги. Потому что на полу и вправду было
мокро. В избушке стоял холодный сумрак, а за оконцем по тонким стеклам, по
листьям гигантских лопухов вовсю барабанил дождь. Он промочил старую кровлю
избушки насквозь, и с потолка на пол плюхались торопливые капли. Широкая
лужа подтекла под лавку, там барахтался кверху лапками серый ночной мотылек.
- Вот так влип! - сказал я не про мотылька, а сам про себя. - Вот так
веселые домовые!
Мотылька я подцепил, усадил на подоконник, выудил из-под лавки