"Николай Кузанский. Сочинения в двух томах т.2 " - читать интересную книгу автора

представить и назвать. Такая превосходящая всякое понятие невыразимая форма
есть начало, середина и конец всего этого.

И если кто, поднявшись над математикой, разграничивающей и измеряющей
вещи, над всякой множественностью, числом и гармоническим соотношением,
увидит все вне меры, числа и веса, тот действительно будет видеть все в
некоем простейшем единстве; так видеть бога значит все видеть богом и бога -
всем, и в знающем незнании мы знаем, что видеть его так мы не можем. Но
видящий все в числе, весе и мере на себе испытывает невозможность для всего
этого быть без различения и согласования 16, тогда как в царстве божием, где
простота и мир превосходят всякое восприятие, не может быть различия,
поскольку здесь не та единичность, какую представляет противник, а напротив,
единичность бога, о которой говорит Авиценна в своей <Метафизике> в главе
<Поставление пророка> 17, где он предписывает не говорить простому народу об
этой единичности, так как его это скорее развратит, чем научит. Та
единичность, какую он велит скрывать, есть единичность единичностей, и в
этом случае бог именуется не единично единичным, подобно тому как он есть
беспредельный предел, безграничная граница и нераздельная раздельность 18
.Ведь кто устремил око ума в абсолютную единичность всех единичностей, тот
ясно видит, что абсолютная всеобщность совпадает с абсолютной единичностью,
а абсо-

13

лютный максимум совпадает с абсолютным минимумом и все здесь одно. И
вот когда Авиценна пытается вознестись к единичности бога путем
отрицательной теологии, он отрешает бога от всего единичного и все общего;
раньше него божественный Платон в <Пармениде> 19 предпринял более
совершенную попытку проложить этот путь к богу, а божественный Дионисий
столько у него перенял, что у него можно отыскать часто дословно
воспроизведенные Платоновы выражения. Я согласен с Авиценной и потому
считаю, что противнику, человеку пошлому, сведшему к пошлым и не
соответствующим богу понятиям глубочайшие прозрения пророка, не следовало
утверждать это вопреки учению всех мудрецов и великому Дионисию, у которого
в десятой главе <Божиих имен> - по последнему переводу Амвросия
Камальдульского, полученному мной от его святейшества папы Николая, -
говорится: <Итак, божье мы должны познавать не по человеческому обычаю, но
целиком и полностью от самих себя отступившись и всецело перейдя в Бога> 20.
Там об этом говорится не раз. Итак, друг мой, ты видишь, на каком ребяческом
и слабом основании покоится <Невежественная ученость>.

Когда наш наставник сказал все это по поводу уже прочитанного, я
продолжал чтение. В следующем отрывке говорилось, будто наш наставник
хвалится, что он благодаря дару божию в восхождении над тленностью
человеческих знаний непостижимо был возведен к непостижимому. После
многочисленной клеветы, не задевшей души наставника, он говорит, что 1
Коринф. 13 не допускает такого откровения, утверждая ограниченность
постижения сферой зеркальных отражений и образов 21.

Наставник велел мне покамест остановиться и сказал: <Так от изменения