"Виктор Кувшинов. Пирамиды астрала " - читать интересную книгу автора

кроме разъедающего влияния женской любви!
Федька откликнулся сразу, как будто только и делал, что сидел у
телефона и ждал моего звонка.
- Федор Игнатьевич Карасин, лаборатория Полевой Физики! - бодро и
официально пробасило в трубке. Федька как всегда выделывается - и не надоест
ему! Я выдержал паузу, а потом ехидным вкрадчивым голосом произнес:
- А где ваше "Алё" многоуважаемый, или я смею разговаривать с
автоответчиком?
- Ах ты паршивец! Не смей отождествлять меня с какой то машиной! -
заорал Федька - Как твои нейроны поживают - синапсы еще не заклеились?
- Спасибо, ничего себе, просили приветы передавать! А как ваши полевые
работы!
- Ага, так ваши нейроны уже с приветами? Ну а мои поля всегда со мной,
в отличие от ваших, биологических. И бегать мне за ними из лаборатории
никуда не надо!
- Ну, уел! - сдался я. Переострить Федьку действительно трудно и такая
пикировка могла длиться сколько угодно. Поэтому я перешел к более
содержательной беседе. - Как насчет обеда? Если не занят, давай, через
пятнадцать минут в главной харчевне.
- Может для девушек я и занят, но для друзей являюсь по первому зову,
как неотложка! Короче, с приездом! Хороший праздник, как известно,
начинается с обжорства!
- И кончается под столом! Все, встречаемся внизу! Пока, лаборатория
Полевой Физики! - не удержался я от последней шпильки и бросил трубку, пока
оттуда не раздалось что-нибудь покруче.
На радостях я выскочил в коридор и козлом, в припрыжку прогрохотал по
лестнице вниз. Ещё на дальних подходах к столовке в нос ударил едкий запах
то ли прошлогодней квашеной капусты, то ли вареной маринованной свеклы. Это
было что-то! Я даже притормозил, ностальгически прикрыв глаза и
прислушиваясь к отдаленному эху сгружаемых в лотки алюминиевых вилок-ложек,
глухому звону мутных граненых стаканов и грохоту двигаемых по керамической
плитке железных стульев. Как, оказывается, давно я не прикасался всей душой
к этой милой совковой действительности! Тут сзади кто-то подхватил меня под
руку, и я услышал в ухе все тот же веселый бас.
- У Вас случайно не обморок от отравления запахом? Может нам лучше
прогуляться до МехФизовской столовки?
- Федька, ты ничего не понимаешь! Я просто балдею! Четыре месяца без
родной среды обитания! Я истосковался! Где ты во всем мире еще найдешь этот,
уходящий в небытие, дух подлинного равенства трудового народа, когда в одной
столовке, совершенно одинаково, могли отравиться великий академик и
распоследний студент-двоечник!
- Ну и пафос попер! Ты чёго-то совсем там, за границами, сбрендил.
- Нет, Федька! Эти кривые вилки, этот прокисший рассольник и компот из
чего-то бурого и склизкого! Эта столовка уже последняя, даже у нас, в
академии, у которой вечно нет денег на переоборудование. Все маленькие
институтские столовки уже такие же причесанные, как на западе. Эту столовку
надо объявить заповедником и достоянием всего трудового народа! Слушай, если
я сейчас не увижу толстых теток в замусоленных халатах с поварешками, хмуро
молчащих на своих постах на раздаче, как караул у мавзолея, у меня случиться
истерика! - просипел я, хватаясь за сердце.