"Олег Куваев. В то обычное лето" - читать интересную книгу автора

молча ухмыльнулись друг другу. Валялись в углу, в куче, наши ружья, рюкзаки,
торчала рыжая собачья шерсть спальных мешков.

Самолет пошел на посадку.

В местной гостинице к нам пришел какой-то круглолицый, простецкого вида
парень из местных. Мы допили с ним остатки московского коньяка и почти до
утра со знанием дела проговорили о подледном лове рыбы, о том, что на
морском берегу, где много плавника, выгоднее ставить на песца пасти, а не
капканы. Парень окончил в Кирове ремесленное, сюда попал по договору, живет
здесь уже восьмой год, женился на дочке промысловика и сам стал охотником.

-

Хорошо здесь?

-

Зря спрашиваете. Не жил бы. Здесь, правда, некоторые из-за денег
живут. Гребут тысячи. У меня тысячи не получаются. В книжках пишут, что где
бы ни был русский человек, ему всегда береза спится. Правильно пишут. Но
здесь березка тоже есть. Крохотная только. Прячется между кочек, но все
равно с листьями. И листья березой пахнут...

В северных поселках множество собак. Ездовые псы имеют благородное
доверие к человеку. Подходит к тебе такое мохнатое с ласковыми глазами
чучело и сует между коленей прохладный доверчивый нос. Жарко подышит в
ладонь, лизнет руку и, резво встряхнувшись всем телом, бежит дальше. Вечером
вдоль Колымы канонада: приезжие и аборигены сшибают уток.

Первые лиственницы. Почему-то лиственницы эти обязательно напоминают
светлое и грустное имя Черского. "Черский в географии все равно, что Чехов в
литературе", - это один из афоризмов Сергея. Созвучие скорее эмоциональное,
чем смысловое. Может, это даже глупый афоризм, но я согласен с Сергеем. У
обоих незаметная, сугубо интеллигентная внешность, мужественная лиричность
(может ли быть такая?) в отношениях с людьми, а внутри вечно сжатая,
огромной силы нравственная пружина.

Если бы при распределении талантов между двумя миллиардами жителей
выпал мне такой, как у Родена, я бы посвятил свою жизнь созданию огромных
скульптур вот таких людей.

Родена из меня не вышло, но, ожидая погоду в далеком поселке, мы
помогали одному прижимистому и хмурому мужичку делать челнок из тополевого
ствола. Как у Гайаваты. На прощанье мужичок сказал, что челнок мы ему
испортили...

В конце концов наш многострадальный "ИЛ" нырнул вниз между вершинами
острых сопок.