"Олег Куваев. Где-то возле Гринвича" - читать интересную книгу автора

банкам, брошенным кем-то после короткого дорожного завтрака.
Вблизи пароходы были громадны. Всесильные чукотские пурги пытались
забить их снегом, но снег сумел дойти только до нижних лопастей винтов и
замер около них твердым, как лед, сугробом. Дул ветер, но около кораблей
стояла призрачная тишина. Апрельское солнце грело металл, и из впадины
якорного шлюза "Алтая" свисал суставчатый лед сосулек.
Они немного поспали прямо в кабинах тракторов. От работающих дизелей
шло тепло, ритмично вздагивало сиденье, но Виденко физически ощущал тишину
снаружи. То была особая тишина, установившаяся возле мертвых кораблей.
Через день они подошли к проливу. Трактористы боялись идти по морскому
льду, щупали его ломиками. Потом им это надоело, и они пошли напрямик, на
четвертой скорости, только дверцы кабин были на всякий случай открыты.
Зеленые пятна молодого льда выглядывали из-под синего вечернего снега,
впереди торчали черные скалы острова, и красная полоса апрельского заката
виднелась на западе. Было светло, но на небе уже горела неярко какая-то
одинокая звезда. Может быть, Полярная.
Связавшись тросом, тракторы с натугой втащили на плоскую вершину
острова будку. Потом - сани с половиной груза. Потом сани спустили вниз,
придерживая их за трос одним трактором, и втащили вторую половину груза.
Гусеницы разворочали спрессованный ветром снег, обнаружилась кочковатая,
мерзлая земля с мертвой, желтой осокой, щебенкой и черными комочками торфа.
Иа вершине острова похаживал едкий ветер.
Ночью трактористы ушли. Они торопились уйти обратно, пока ветер не
перемел след, пока дизели работали исправно, пока снег сохранился твердым в
горных долинах. В такой дальний рейс они попали впервые, поэтому боялись
многого, чего, может быть, и не стоило бояться.
Трое остались стоять под снежным обрывом. Они казались близнецами в
своих полушубках с поднятыми воротниками, неуклюжих цигейковых рукавицах и
серых валенках казенного образца. Тракторный след уползал на запад и уводил
в синий холод пролива грохот моторов.
- С чего начнем? - спросил Виденко.
- У нас с любого конца начало,- ответил Сомин и застегнул на полушубке
самую верхнюю петельку.
Маков же ничего не сказал. Просто промолчал.
Трое поставили в будке печку и затопили ее. Дым падал из железной
трубы, прижимаясь к земле. Северный ветер растаскивал его по всему острову.
Возможно, это был первый дым над маленьким островом невдалеке от знаменитого
круга Гринвича. Они подумали об этом утром, когда Маков вынул новенький
"Зенит" и предложил сфотографироваться около будки (валенки, полушубки, в
зубах папироса, одна нога на ящике, в руках карабин). Потом они отложили
фотоаппарат и забыли о нем на весь этот день и еще на многие другие дни. Они
начали разбирать грузы.
Его было очень много, этого груза. В зеленых ящиках лежали два
комплекта радиостанции "Парке". Их надо было разместить по всем правилам с
прямоугольными изгибами токопроводов, медным блеском экранов, таблицами
волновых поправок, прикрепленным к стене списком частот абонентов,
переключателями, перемычками и сотней других мелочей, которые
устанавливаются на месте. Готовых мачт для антенны у них не было. Они
сделали мачты из трехдюймовой брусчатки, соединяя ее "внакладку" гвоздями.
Если такие мачты ставить на крепких стальных растяжках, они могут стоять