"Олег Куваев. Чуть-чуть невеселый рассказ" - читать интересную книгу авторавязальная спица, приборный термометр. Я сунул термометр в спальный мешок.
Столбик ртути застрял на тридцати девяти и восьмидесяти шести сотых. Появился Ленька. - Вот спирт, вот перец, - сказал он. - Ты, начальник, всю ночь погонял собачек. Я выпил дозу испытанной антипростудной смеси. Семен Иванович и Ленька серьезно наблюдали за этой процедурой. Распухшие лица их лоснились от вазелина. Они набросили поверх мешка свои меховые куртки и стали возиться с аппаратурой. День тянулся и тянулся без конца. Я то слушал разговоры ребят, то проваливался в короткие смутные обрывки снов. К вечеру стало совсем нехорошо. - Другая хворь, - убежденно заключил Семен Изаиович. - Врач нужен. Он потрогал мой лоб. Тяжелая рука сорокалетнего человека щупала его, как щупают материю в магазинах. - Почем сантиметр? - пошутил я. - Иди к механикам, - сказал Семен Иванович Леньке. Я понял, что повезут к врачу. Мне это было безразлично. И больница, и врач находились в другом островном поселке, в пятидесяти километрах от аэродрома. Туда добираться на собаках или вездеходом. Единственный на острове вездеход принадлежал аэродрому, на нем подвозили редкие грузы и пассажиров. Неизвестно было только, согласятся ли механики ехать. Ленька вернулся через двадцать минут, забрал со стола начатую бутылку спирта и исчез. - Гад, - в неизвестный адрес произнес Семен Иванович. механика Старкова. Семен Иванович поставил на стол чайник и банку конфитюра. Он молча ублажал механика чаем, пока я одевался. - К докторице, - сказал Старков. - Молоденькая, худенькая. Люблю таких. Ленька согласно хохотнул. Он притащил откуда-то чугунно-тяжелый тулуп, укутавший меня от макушки до пяток. Я забрался на сиденье вездехода. Ребята молча стояли рядом. Наверное, им тоже хотелось поехать, но надо было срочно обрабатывать последний маршрут. - Поехали, - буркнул наконец Семен Иванович и, тяжело переставляя унты, пошел к избушке. Вездеход, как утка, нырял на застругах и бодро тарахтел гусеницами. В щели кузова забивалась снежная пыль. Старков переключал передачи, катая в зубах папиросу. Я смотрел на горы Дурынова слева по курсу. Низкие, пологие, заснеженные северные горы. Сколько я видел таких безвестных хребтов? Может быть, штук сто. - Собачья жизнь, - сказал Старков. - У кого? - У вас. Все время в дороге. А для чего, какая цель? - Из-за денег, - серьезно сказал я. - Нам платят большие деньги. Я знал, что стоит сказать таким, как Старков, про деньги, как все становится ясным. Другое же, настоящее объяснение было сейчас не под силу. Я был в восточном поселке один раз. Обычный поселок охотничьего колхоза из двух десятков одноэтажных домов на снежном обрыве над морем. Сейчас, после двух месяцев в зимней тундре, он казался большим, как город. |
|
|