"Пауль Аугустович Куусберг. Капли дождя (3 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

как его послали на консультацию к психиатру, Андреас понял, что усомнились в
его головных болях, что его считают симулянтом или человеком, который
придумывает себе болезни. С желтоватым лицом печеночника и дрожащими руками
алкоголика, психиа-атр явно был доктором умным, потому что он обнаружил
причину его болезни. Психиатр заинтересовался именно образом его жизни,
спросил, от чего умерли родители, не много ли потребляли они алкоголя, пьет
ли он сам, почему разошелся с женой и не снизилась ли в последнее время его
половая активность. Услышав, что Андреас Яллак был на фронте, психиатр
спросил, не был ли он ранен или контужен. Андреас ответил, что ранило его
дважды - в первый раз осколком мины, а во второй двумя пулями, контузии не
было. Сотрясение мозга было лет десять назад. Зимой на разъезженной дороге
наехал грузовик, собственно, не наехал, а задел кузовом, и его отбросило в
сугроб, на обочину. И тут психиатр стал с дотошностью криминалиста
расспрашивать о деталях того несчастного случая, не Андреас ничего особого
добавить не мог. Затянувшееся выступление в Народном доме совхоза Орувере он
запомнил гораздо лучше, чем несчастье на Орувереском шоссе. Из-за того, что
собрание вместо предусмотренных полутора часов продолжалось три, он опоздал
на автобус и решил пойти пешком на железнодорожную станцию, которая
находилась в шести километрах. Лекция затянулась из-за множества заданных
ему вопросов, наконец он ввязался в полемику с каким-то примерно одних с ним
лет спорщиком, которого, как выяснилось потом, ни заведующий Народным домом,
ни жители в совхозе не знали, - видимо, это был строитель, в Орувере начали
возводить цех приборостроительного завода. В каждом его слове сквозили злоба
и ожесточение, вначале этот человек пытался опровергать Андреаса, потом
начал поднимать его на смех. И Андреас загорелся, ему даже нравились такие
резкие схватки; входя на трибуне в азарт, он бывал и хлеще в утверждениях и
находчивее в словах. Во всяком случае, в тот раз он привлек слушателей на
свою сторону и загнал в угол оппонента. Андреас хорошо помнил, что его не
очень огорчило даже то, что опоздал на автобус, в дорогу он отправился в
хорошем настроении. Он шел по левой стороне шоссе, как и положено по
правилам движения, но все же его задела налетевшая сзади машина, как
полагали эксперты, самосвал. Андреас, правда, слышал приближавшийся шум
мотора, самой же машины он так и не видел ни до, ни после столкновения. По
заключению экспертов, его ударило краем кузова. Спасли ушанка и то, что в
последний момент Андреас инстинктивно отскочил в сторону. Сам он прыжка не
помнил, об этом рассказывали милиционеры, приехавшие на место расследовать
происшествие. О том, что, по мнению милиционеров и следователя, на него
хотели наехать намеренно, Андреас не сказал: при восемнадцатиградусном
морозе снежное шоссе не такое скользкое, чтобы шедшая в правом ряду по
широкой полосе машина настолько потеряла управление, что ее занесло влево. В
оттепель или гололед вполне возможно, но не в мороз. Найти самосвал не
удалось, хотя милиция и искала его. Сам Андреас не был уверен, хотели на
него наехать или нет. Психиатр спросил, терял ли он сознание, и если
потерял, то сколько времени находится без пямяти. Андреас ответил, что без
сознания он был примерно двадцать или тридцать минут. "Ваша голова и мои
руки, - указал на свои дрожащие пальцы психиатр, - жертвы современной
цивилизации". Оказалось, что руки психиатра стали дрожать после
автокатастрофы, какие-то нервные окончания или корешки в позвоночнике
получили повреждение, хорошо, что еще вообще руки двигаются. Психиатр не
жаловал современную цивилизацию, утверждал, что бензиновый мотор и клозет