"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

существует. Не могу я и не хочу верить Нийдасу.
Сидя на корточках в грузовике, мчащемся к Таллину, я рассуждал про
себя, что, если бы все воинские силы, находящиеся в окрестностях Пярну, --
мелкие соединения Красной Армии, пограничники, милиция, истребительный
батальон - заняли оборону на северном берегу реки, нам наверняка удалось бы
задержать вра га. Ну хотя бы на день. К тому, же все говорят, что немецких
войск здесь не так уж много. Речь идет не то о десанте человек в семьсот --
восемьсот, не то о передовой разведывательной части.
В голове теснятся все новые и новые вопросы, на которые ни сам я и,
видимо, никто из моих спутников не может ответить.
Километров через десять опять останавливаемся. Спрашиваю, что за
местность. Мне отвечают: Нурмин-ский мост. Но я что-то проглядел и реку и
мост. Не до них мне было из-за всех этих мыслей.
И тут вдруг я слышу, будто именно здесь хотят дать бой немцам. Я вижу
мелкий узкий ручей, и в голове у меня опять полная каша. Широкую и глубокую
реку Пярну с готовыми окопами на прибрежном косогоре мы оставляем без
единого выстрела, а на берегу этого жалкого ручья хотим принять бой... Какой
тут смысл?
- Лучше поздно, чем никогда.
Кто это сказал?
Какая разница кто? Я снова спрыгиваю с машины.
Нашу колонну обгоняют армейские грузовики...
Часть бойцов истребительного батальона в самом деле занимает позицию на
берегу ручья.
Возле моста возникает оживленная толчея. Я вижу, как командиры,
разговаривавшие с секретарем, пытаются остановить проносящиеся мимо воинские
машины. Я бегу к ним, будто я в состоянии остановить грузовики с
красноармейцами.
Чем ближе я подбегаю к мосту, тем отчетливее слышу раздраженные голоса,
ругань, приказы. Майор в летной форме стоит посреди шоссе, машет руками и
кричит. На него чуть не налетает тяжелый грузовик. Пролетающим с ревом
машинам нет до него никакого дела. Некоторые грузовики сбавляют, правда,
скорость и даже останавливаются, но тут же срываются с места. Лицо у майора
багровеет, он разозлен.
Военные, не сумевшие остановить ни одной машины, разводят руками. Один
из них ругается.
Немцам так и не дали боя на этом рубеже. Воинские машины не хотят
подчиняться приказу чужих командиров: пошли вы, дескать, куда подальше, у
нас свой приказ.
Дальнейший путь в Таллин запомнился мне как безостановочная сумасшедшая
гонка. Мы задерживаемся еще в Пярну-Яагупи и Мярьямаа, но оба раза поскорее
срываемся дальше. В Пярну-Яагупи истребительный батальон отстал от нас.
Сказали, будто он вместе с одной красноармейской частью в самом деле занял
там оборону. В Мярьямаа мне запомнились напуганные женщины, которые
требовали, чтобы мы немедленно ехали дальше. Потом нас атакуют самолеты, и
минут двадцать мы лежим на животе в придорожных кюветах, а как только налет
кончается, опять гоним дальше. В Арудевахе нам попадается навстречу какая-то
красноармейская автоколонна, но я почти не замечаю ее.
В Таллин прибываем почти затемно. Автоколонна пярнуского актива едет на
Ласнамяэ и только там располагается на ночлег. Говорят, ранним утром они