"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

Я приглядываюсь к пленным и пытаюсь догадаться, кто из них на рассвете
держал в руках мел. Или убийца притаился где-нибудь на опушке и ждет, когда
мы уедем и ему вместе со своей бандой можно будет вернуться в город?
Положение тут вообще сложное.
Рабочие, которых мы выпустили из погреба какого-то длинного низкого
здания, рассказали нам, что лесных братьев уже выбило один раз из городка
небольшое подразделение Красной Армии, случайно проезжавшее тут еще до
нашего приезда. Красноармейцы освободили и большинство арестованных. Но
после ухода подразделения бандиты прокрались обратно. Конечно, у них уже не
было прежней уверенности, но они все-таки рыскали по Вяндре, искали
секретаря комсомола, зампреда исполкома, арестовали нескольких рабочих.
Потом устроили засаду на шоссе Вяндра - Вильянди, где мы их и разогнали.
По рассказам местных жителей, бандиты начали сколачивать шайки в
окрестных лесах еще несколько дней назад. Кое-кто явился сюда даже из
Ярвамаа и Вильяндимаа, так что банда стала насчитывать человек сто
пятьдесят. В ночь на субботу они перешли в наступ-" ление. Чуть ли не
два-три часа возле предприятия, где находился отряд из сорока местных
рабочих и активистов, шла ожесточенная перестрелка. Из-за недостатка
оружия--у рабочих было всего десять винтовок, а патроны быстро кончились --
защитники не сумели отбить атаку. Чтобы не попасть в плен, они прорвали
кольцо бандитов и скрылись в лесу за льнозаводом. Потом один из командиров
местного отряда, директор льнозавода, сел на мотоцикл и приехал в городок на
разведку, но бандиты его убили. Предводителями лесных братьев были главари
здешнего Кайтселийта, среди них - один владелец крупного хутора. Фамилии я
не запомнил. Был там еще судья и прочие чиновники старого режима.
Перед отъездом трех бандитов расстреливают, остальных забирают с собой
в Пярну. Часть задержанных мы сажаем к себе в грузовик. Арестованные сидят,
опустив глаза, не говорят ни слова. Здорово, видно, нервничают. Когда возле
деревни Сикалоо нас обстреливают, я внимательно слежу за ними: вдруг
попробуют удрать? Но нет, слишком уж они перепуганы, чтоб додуматься до
этого. Сидят съежившись, вздрагивают при каждом выстреле. Сперва по моему
телу тоже пробегает дрожь, но потом мне все-таки удается взять себя в руки.
Наш грузовик едет, не сбавляя и не прибавляя скорости, а машина, что едет
следом, останавливается. Успеваю увидеть, как бойцы выскакивают из кузова и
кидаются к лесу, но тут шоссе сворачивает влево, и густая поросль мешает мне
следить за дальнейшим. В Пярну отвозим пленных в отдел НКВД.
Вечером Нийдас сообщает мне, что нас выделили в распоряжение горкома.
Сообщает с таким видом, будто это бог знает какая весть. Но я что-то не
ликую: надоело переходить с места на место. Да и неохота бросать ребят, с
которыми я уже сошелся.
Вечером седьмого июля я смотрел из окна горкома на округлые линии
театра "Эндла", на сквер перед театром, на фонтан за деревьями. По улице
Калева сновал народ, какая-то толстая тетка кормила голубей.
В помещении горкома царила обычная суета. Делать мне было нечего, я
казался себе среди этих деловитых людей, перегруженных заданиями, совершенно
лишним. Нийдас, тот чувствовал себя словно рыба в воде, шнырял повсюду,
непринужденно заговаривая и с инструкторами и с секретарями. Как я уже
говорил, он обладает потрясающим талантом быстро сходиться с чужими людьми и
втираться в доверие. Только во мне он вызывает почему-то все большее
отчуждение.