"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

Вот и разберись, кто прав, когда каждый доказывает свое. Нийдас решил
наконец пойти с козыря:
- Человек с чистой совестью не стал бы удирать в подполье. Откуда он
узнал, что пора смываться? Вам не кажется это странным, товарищ директор? Не
говорит ли это о хороших связях? Само собой, не с нашими органами.
В общем, победа вроде бы осталась за Нийдасом, но не думаю, чтоб он
убедил Руутхольма. Вот меня, пожалуй, убедил. Элиас и в самом деле сам себя
разоблачил тем, что скрылся. И уж если кто ошибается, так это, пожалуй,
Руутхольм.
Но несмотря на то, что мое мнение об Элиасе изменилось, мне все же
малость жаль инженера. Он, правда, не был дипломированным специалистом по
центральному отоплению - на всю Эстонию такой был один, да и тот укатил со
старым Шульцем в Германию, - но все-таки быстро освоился с нашей работой, и
его стали ценить. Рабочие, они и больших и маленьких начальников насквозь
видят. Бойкостью языка да ловко составленной отчетностью легче провести
начальство, чем нашего брата.
До последних событий я был убежден, что Элиас не смотрит на власть
трудящихся косо. Что ему даже по душе переворот, который произошел прошлым
летом. Только, в отличие от некоторых, он не трубил об этом всюду и везде.
Не в том ведь суть, как у кого подвешен язык, не по этому же судят о
человеке - по делам. Только вот беда: и дела бывают обманчивы. Во всяком
случае, с Элиасом так оно и вышло.
Но еще сильнее я жалел Ирью Лийве.
Она работала экономистом в плановом отделе наркомата.
Раньше я ее не знал.
Она сама меня отыскала. Позвонила на стройку, где мы" как раз кончали
ставить батареи, и позвала меня к телефону. Сказала, конечно, что звонят из
наркомата, а то у нас не принято звать к телефону рабочих. Голос у нее был
такой убитый, что я сразу же согласился встретиться с нею в кафе "Культас".
Ну, насчет голоса я, может, и фантазирую. Это я позже смекнул, какая она
печальная и убитая, а по телефону услышал самый обыкновенный молодой голос.
По дороге в кафе я страшно нервничал. Я почти не бываю в кафе. В
ресторанах мне как-то вольготнее, хотя и там я посетитель довольно
случайный. Лучше всего я чувствую себя в гимнастическом зале, на
спортплощадке, на берегу моря, озера, реки. Честно говоря, если бы Ирья
Лийве назначила мне свидание в бассейне, куда я хожу тренироваться трижды в
неделю, я бы все равно сдрейфил. Не привык я беседовать со светскими дамами.
На вечеринке в спортзале или на танцульке я не робею перед девчонками, но
публика в кафе меня как-то сковывает. Я почему-то вообразил, что Ирья Лийве
дама тонкого обхождения, и боялся, как бы не оплошать по части манер.
К счастью, все обошлось просто и естественно. Она оказалась хорошенькой
женщиной. Следила за собой--ж я сразу увидел. Прическа, кожа, помада,
маникюр, платье, духи, которыми от нее пахло, - все это произвело на меня
изрядное впечатление. Она не была особенно разукрашена или слишком нарядна,
но во всем было ровно столько вкуса, что я показался себе неуклюжим и
поначалу боялся на нее глядеть. Однако, едва она спросила, знаю ли я
что-нибудь об инженере Элиасе, и покраснела при этом, как меня охватило
сочувствие, и я вмиг забыл про все свое смущение:
- Он что... арестован?
- Думаю, что нет.