"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

провалился.
Послышалась пулеметная очередь.
Элиас ускорил шаг. Он добежал до той кривой, где шоссе шло дальше под
уклон. На взгорье рос лес, в котором, наверно, и скрылся Аоранд. Элиас
помнил, что по приказу капитана Ойдекоппа здесь на холме был выставлен
дозор. Он-то, видно, и открыл огонь.
Но тут Элиасу вспомнилось, что у них же нет пулемета. Во всяком случае,
вчера он не заметил, чтобы они располагали этим оружием.
Лишь при этой мысли Эндель Элиас впервые полностью осознал, что
происходит. Он и до этого ощущал приближение какой-то опасности, но ощущения
его были очень смутными.
Ночью Элиас напился до потери сознания. Он совсем не помнил, кто уложил
его спать, хотя, открыв утром глаза, обнаружил себя в постели. Его даже
раздели - он лежал под одеялом почти голый. Перед кроватью стояла
нагнувшись незнакомая женщина, торопливо совавшая ноги в домашние туфли,
Прямо перед глазами Элиаса колыхались большие груди. В тот же миг женщина
повернулась к нему спиной и, одернув ночную рубашку, чтобы прикрыть свои
толстые колени, исчезла в соседней комнате.
Элиас так и не вспомнил, кто эта женщина. В памяти всплывали, словно из
тумана, отдельные картины пьяной ночи. Чье-то мягкое и горячее тело, влажное
от пота, прижимается к нему. Он хочет спать, но его гладят, тискают,
возбуждают, соблазняют.
Посмотрев вслед женщине, которая без малейшего стыда навязалась ему и
выходила теперь из комнаты, покачивая бедрами, Элиас почувствовал отвращение
и к женщине, и - еще большее - к самому себе.
Все дальнейшее происходило очень стремительно. Из соседней комнаты
послышались громкие голоса, дверь распахнулась, в ней возник констебль
Аоранд. Затягивая брюки ремнем, он скомандовал:
- Сию минуту одеваться и - на двор! Эти черти вот-вот будут здесь!
Элиас ничего не понял.
- Поомпуу дал знать, что из Пярну едут истребители, - пояснил,
отдуваясь, Аоранд. - Ему по телефону сообщили.
Элиас заставил себя подняться. Голова трещала, во рту был
отвратительный вкус. Подташнивало.
Из-за двери послышалось:
- Начинается! Где же твои немцы? Вас тут успеют перестрелять и дома
сжечь. Вот тебе и освободительная борьба! Никому нельзя верить. Ни красным,
ни коричневым. И мы, ясное дело, станем первыми жертвами... Никуда я не
побегу. Кто тут чего знает и посмеет донести? Немцы все равно когда-нибудь
явятся, и тогда мы покажем себя. Почему они сразу не прикончили Юулиуса
Вахтрамяэ?..
- Милиционер уже не донесет.
- Не говори, что-то я не слышала выстрелов. И еще эти таллинские
разбойники. Разве они кого боятся?
- Таллинские нас не знают.
- Господи, все равно страшно. Подумать! Власть только что была у вас,
а теперь - опять дрожи. Лийне! Лийне! Поскорей убери со стола и спрячь вино
в чулан. А то еще увидят, что...

Конец фразы заглушили рыдания.