"Сергей Кутолин. Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич" - читать интересную книгу автора

архивных документов. От чего тела их казались
несколько грузными и одутловатыми, а единообразие
покроя их полувоенных мундирчиков, вид и форма
которых очень даже походила на никем не
утвержденную униформу тогдашних вождей, но
отличалась от жабьего цвета материала вождей более
низким качеством и пепельно-синим цветом, цветом
последней закупки шевиота в Англии, с которой было
уже тогда заключено торговое соглашение, когда всему
миру стало ясно, что новая власть надолго, а может быть
и навсегда.
Справа от сидящей за столом президиума комиссии -
трибуна с электрической лампой под зеленым абажуром
для выступающего, который в случае глубокого
пересыхания горла от волнения или других неудобных
для оратора обстоятельствах мог приложиться к стакану
с водой, налив ее из граненого графина, пробка которого
никак не хотела знать свое вертикальное место и , как на
зло, валилась, то на правый, то на левый бок, т.е. никак
не держала прямой вертикальной линии, так сказать
линии, утвержденной, если ни партией и правительством,
чего означеная графинная пробка и делать не
могла в силу ее неодушевленности, но самой системой
строгого учета и контроля праведности обсуждаемых
человеческих душ, делать была обязана по строгости
самого обсуждения и симметрии происходящего.
Вот почему, когда тот, кого чистили, стоя на трибуне,
от своей личной нервности, если отпивал из стакана
воды, наливаемой из графина, стремился по
возможности вернуть пробку графина в вертикальное
положение, а она, подлая как на зло, стремилась
уклониться от предназначенного ей положения. И это
обстоятельство ужасом отражалось на лице того, кого
чистили. Да и как не ужасаться! Ведь чистили по трем
категориям. По первой, человек, коли его "вычистили в
чистую" поражался во всех гражданских правах и уже ни
при каких обстоятельствах не мог найти себе работы,
что в 20-х годах означало если не голодную смерть, то
совсем такое существование, которое хуже собачьего,
такое, когда человек побирался куска ради с сумой,
затягивая протяжные, выбивающие слезу песни перед
раскрытыми окнами бывшего пролетариата, а теперь
"спецов" контор и рестов, что иногда слушали
протяжные и проголосные песни, служившие мерой
несчастья любого говорящего существа и напоминавшие
им горечь, испытываемую когда-то ими к классовому
врагу.
По - второй ступени чистки поражались сотрудники в
правах лишь "частично", т.е. не имели права работы в
данном учреждении, но могли поступить в иное, если