"Генри Каттнер, Кэтрин Л.Мур. Маскировка." - читать интересную книгу автора

Обедали втроем. Толмен не сводил глаз с цилиндра высотой и диаметром
шестьдесят сантиметров (цилиндр возлежал против него на столе) и старался
уловить проблеск разума в двойных линзах. Линда невольно представлялась
ему жрицей чужеземного идола, и от этой мысли становилось тревожно. Линда
как раз накладывала в металлический ящичек охлажденные, залитые соусом
креветки и по сигналу усилителя вынимала ложечкой скорлупу.
Толмен ожидал услышать глухой, невыразительный голос, но система
"Соновокс" придавала голосу Квентина звучность и приятный тембр.
- Креветки вполне съедобны, Вэн. Зря по привычке люди выплевывают их,
едва пососав. Я тоже воспринимаю их вкус... только вот слюны у меня нет.
- Ты... воспринимаешь вкус...
Квентин усмехнулся.
- Послушай ка, Вэн. Не прикидывайся, будто ты считаешь это в порядке
вещей. Придется тебе привыкать.
- Я то привыкала долго, - подхватила Линда. - Но прошло немного
времени, и я поймала себя на мысли: да ведь это как раз в духе вечных
чудачеств Барта! Помнишь, в Чикаго ты явился на совещание дирекции в
рыцарских доспехах?
- И отстоял-таки свою точку зрения, - сказал Квентин. - Я уж забыл, о
чем шла речь, но... мы говорили о вкусе. Я ощущаю вкус креветок, Вэн.
Правда, кое-какие нюансы пропадают. Тончайшие. Но я различаю нечто
большее, чем сладко - кисло, солоно - горько. Машины научились различать
вкус много лет назад.
- Но ведь им не приходится переваривать пищу...
- И страдать гастритом. Теряя на утонченных удовольствиях гурмана, я
наверстываю на том, что не ведаю желудочно-кишечных болезней.
- У тебя и отрыжка прошла, - заметила Линда. - Слава богу.
- И могу разговаривать с набитым ртом, - продолжал Квентин. - Но я
вовсе не тот супермозг в машинном теле, какой тебе подсознательно
рисуется, приятель. Я не изрыгаю смертоносных лучей.
Толмен неловко ухмыльнулся.
- Разве мне такое рисуется?
- Пари держу. Но... - Тембр голоса изменился. - Я не сверхсущество. В
душе я человек человеком, и не думай, что я не тоскую порой о былых
денечках. Бывало, лежишь на пляже и впитываешь солнце всей кожей - вот
таких мелочей не хватает. Танцуешь под музыку...
- Дорогой, - сказала Линда.
Тон голоса стал прежним.
- Ну, да. Вот такие банальные мелочи и придают жизни прелесть. Но
теперь у меня есть суррогаты - параллельные факторы. Реакции, которые
совершенно невозможно описать, потому что... скажем... электронные
импульсы вместо привычных нервных. У меня есть органы чувств, но только
благодаря механическим устройствам. Когда импульсы поступают ко мне в
мозг, они автоматически преобразуются в знакомые символы. Или... - Он
заколебался. - Пожалуй, на первый раз достаточно.
Линда вложила в питательную камеру кусочек балыка.
- Иллюзия величия, а?
- Иллюзия изменения... только это не иллюзия, детка. Понимаешь, Вэн,
когда я превратился в транспланта, у меня не было эталонов для сравнения,
кроме ранее известных. А они годились лишь для человеческого тела.