"Сергей Кусков. Сорок пять на шестьдесят" - читать интересную книгу автора

двое.
- А в комнате? - спросил москвич.
- В комнате темно, - ответил капитан. Потом взял радиостанцию и начал
вызывать:
- Иван, в кухне двое. Иван, слышишь меня?
Иван не отвечал: по-видимому, активная фаза операции уже началась, и у
него просто были заняты руки.
- Тебе надо уходить, - сказал Бог.
- Куда? - спросил человек. - Я же это не брошу, - он мотнул головой в
сторону разделочной доски с кусками цыпленка.
- Пошли, тебя вот-вот арестуют, - настаивал Бог. - Спрячу тебя в
надежном месте, пару дней пересидишь, а Я тем временем объявлюсь, и дело
закроют за отсутствием события преступления.
- Тебе какая разница, когда и где объявиться? Объявишься прямо здесь,
пусть приходят. Мне еще завтра надо за своими на вокзал ехать.
- Там ОМОН. Они стреляют быстрее, чем думают, охота тебе с ними
связываться?
- Да брось ты сказки рассказывать, - сказал человек. - За мной придет
участковый, как в старом советском кино - один и без оружия. Ну, может,
опера прихватит для внушительности.
- Говорю тебе, за тобой послали ОМОН! Вон они режут стекло у тебя в
лоджии, слышишь?!
- Слышу. Только мне это кажется. И ты кажешься, а на самом деле тебя
нет. Я тебя убил, ты в морге лежишь.
- Все, уходим, - Бог решительно потянул человека за руку. Тот вырвался
и снова вернулся к цыпленку.
- Мускатный орех достань, - сказал человек. - Он в такой баночке...
- Знаю, - перебил Бог, потому что Он знал все. Он открыл дверцу шкафа и
взял с полки пузатую баночку из-под меда, в форме бочонка. Человек хранил в
ней мускатный орех.
В этот момент с треском вывалилась кухонная дверь, и появившийся в
проеме омоновец в маске заорал:
- Всем лечь и не двигаться!!!
Сержант знал, что в кухне по крайней мере двое.
Ударом ноги он вынес дверь, ворвался в кухню и крикнул:
- Всем лечь и не двигаться!!!
Эти двое вместо того, чтобы лечь, обернулись к нему. Когда сержант
увидел в руке у того, что ближе, здоровенный окровавленный нож, он
подумал...
Впрочем, неважно, что он подумал, потому что рефлекс, выработанный за
шесть лет постоянных командировок на Кавказ, сработал быстрее мысли. Одной
длинной очередью сержант положил обоих.
Пять пуль попало в Бога, четыре - в человека. Еще три застряли в
штукатурке, одна - в оконной раме. Внутреннее стекло треснуло и развалилось
на части, наружное уцелело.
Тринадцать выстрелов из автомата - это не длинная, а очень длинная
очередь.
В разоренной кухне стояли омоновский капитан, сержант и опер с
Петровки.
- Вечно ты, Иван, сначала стреляешь, а потом думаешь, - капитан