"Лилия Курпатова-Ким. Я не один такой один" - читать интересную книгу автора

свои маленькие шажки по Луне? И какой именно скачок для всего человечества
он имел в виду? А самое главное - мы уже сделали этот скачок или еще нет?

[+++]

Слоняюсь по квартире из угла в угол. Выискиваю в нашем языке аналог
слову "privacy". Личное, сокровенное, твое собственное - что? Нет слова.
Слова нет, а privacy есть. За это надо выпить.
Наливаю в стакан вина. Выпиваю залпом. Вино не кислое, не сладкое,
картонное какое-то, со вкусом коробки, в которой его продают. Смотрю
некоторое время безотрывно на проплешину в стене кухонного закутка. В одном
углу плита, в другом мойка. Рядом с окном стол. Шатается, собака. Больше
ничего. Холодильника нет. Ну и правильно. На кой он нужен, этот холодильник.
Над мойкой отвалился кусок штукатурки давным-давно, обнажив ржавую
арматуру. Все это покрылось пылью и жирной сажей. Похоже, прежние жильцы
любили жарить блины. На плите несмываемый слой черного пригоревшего жира.
У меня на кухне была стеклокерамическая варочная панель с сенсорным
управлением. Я на ней даже готовила. Кашу Мите варила...
Нет. Не думать про Митю. Уже слезы подступили. Сесть работать.
Сесть никак не получалось. Будто шило в заднице. Не могу сидеть.
Заглянула в кладовку. Хозяйский хлам. Старые погнутые детские санки. Пара
валенок. Деревянная лопата для снега, коробки картонные. Все утрамбовано на
манер мусорного куба. Вся кладовка забита сверху донизу, ничего туда уже не
влезет.
Открываю дверцы шкафа в стенке. Там только сумка с моими вещами.
Открываю сервант. В центре стоит золотая кружка с надписью "Тамаре с
искренними пожеланиями здоровья, счастья и долгих лет жизни". Кто эта
Тамара? Чувствую себя археологом чьей-то жизни.
Несколько маленьких фарфоровых фигурок - козлик с виолончелью, кот с
дудочкой, свинья с гармошкой, все сантиметра по два. Сервизные тарелки
стопками, разномастные чайники. Все старое. Синий кобальтовый сервиз на
центральной полке. Почти весь целый.
Вытаскиваю себе пару чашек с блюдцами и стопку тарелок. Тащу на кухню.
Как соберусь поесть или чаю выпить, гы-гы-гы, хоть будет из чего.
Залезаю в бельевой шкаф. Там только то самое одеяло, с хлоркой.
Вытаскиваю его. Разворачиваю на кровати. Потом перекладываю на широкий
подоконник правого окна. Пусть проветрится. Что ж от него так больницей
пахнет? Сперли оттуда, что ли?
Лезу в нижние антресоли. Пусто. Пусто. Пусто. В последних какие-то
тряпки. Не то для пола, не то для пыли. Драные, махровые. Похоже, когда-то
были полотенцами.
Иду на кухню за табуреткой. Разглядываю по дороге пол. Все застелено
линолеумом. На линолеуме нарисован паркет. Никаких уголков или бордюров.
Просто отрезали куски и клеили на кривой цементный пол. Уже почти все
отклеилось по краям. Только там, где мебель стоит, ничего не топорщится, а
так по всему периметру линолеум задирается, как носы у любопытных карликов,
когда мимо идет Мерилин Монро.
Возвращаюсь с табуреткой. Залезаю на верхние антресоли - там книги.
Стопками сложены. Вытаскиваю одну - Достоевский. "Идиот". Читала когда-то
давно. В юности. Лет семь назад. Смотрю другие. Обычный набор советской