"Виктор Александрович Курочкин. Товарищи офицеры" - читать интересную книгу автора

Дежурный, после отбоя отобрать у Наценко ремень и поведешь на губу...
Становись в строй, разгильдяй.
Наценко становится в строй. Лицо у него серее казарменной стены.
Горышич в глубокой задумчивости проходит с левого фланга на правый и,
остановившись около Колупаева, берет его за пуговку.
- А вот и пуговку не начистил... Маленькую, крохотную пуговку... Такой
здоровый парень... Кровь с молоком. И не хватило силы почистить. Да кому же
ты такой нужен? Пуговку, малую пуговку не почистил... Нехорошо...
- Так точно, нехорошо, товарищ старшина, - орет Колупаев.
- Осознал?
- Так точно.
Горышич повернулся к Теленкову...
- Используй после отбоя... А я проверю.
Горышич потащился опять на левый фланг, но, дойдя только до середины,
остановился. Горестно покачал головой.
- Как нянька Арина Родионовна хлопочу я об вас... А вы как ко мне
относитесь? Эх, не цените вы своего старшину.
- Ценим, - гаркает батарея.
- И Малешкин ценит? - спрашивает старшина и ехидно прищуривается.
- Ценю, товарищ старшина, - кричит Малешкин.
- А зачем в столовой на пилотке сидел? Не стыдно?
Пухлые губы Малешкина выпятились и затрепыхались.
- Эх, - сказал Горышич и поманил пальцем дежурного. - Чтоб Малешкин
уборную языком вылизал... - Он посмотрел на часы, вынул из кармана список
батареи.
- Афонин?
- Я! - крикнул Афонин.
- Бирулин?
- Я!
Последним "я" крикнул Птоломей... После поверки Горышич сообщил
курсантам приятную, как он выразился, весть, что с утра, сразу же после
завтрака, четырнадцатая батарея с песнями отправится в подсобное хозяйство.
Первый и второй взвод - полоть просо; третий и четвертый - строить
свинарники.
Эта весть обрадовала только дежурного и его дневальных... Остальные в
душе обозвали старшину Змеем Горынычем...
После поверки четырнадцатая с песнями пошла на вечернюю прогулку...
Пока обошли вокруг училища, успели проорать не только "Махорочку", но еще и
"Катюшу" с "Тачанкой".
После команды "разойдись" Теленков прокричал "отбой". Рота с мрачными
солеными солдатскими шутками отходила, ко сну. Теленков, дав задание
штрафникам: Колупаеву - вымыть пол в казарме, а Малешкину - уборную, повел
Наценко на гауптвахту. Когда Теленков вернулся в казарму, Колупаев в одних
трусах все еще надраивал каменные плиты. Все тело его было густо
татуировано. На спине огромная змея сосала женскую грудь. На руках тоже
извивались змеи. А на груди - объявление в рамке с виньетками: "Не забуду
брата Володю, который утонул в Амуре". "Вот ведь как он себя испохабил", -
отметил про себя Теленков и спросил:
- Колупаев, ты сибиряк?
- Точно, - ответил Колупаев, обмакнул в ведро щетку и резко встряхнул.