"Николай Курочкин. Смерть экзистенциалиста" - читать интересную книгу автора

- Разлюбил? Или она? - спросила Галочка.
- Нет. Уехал потому, что не хотел дать чувству погаснуть, разменять
его на мелочи быта.
- Психопат какой-то! - разочарованно протянула Галочка.
Саломатина понесло. Он пересказал трактат Киркегора "Или - или". А от
киркегоровского "второго эстетика", от утверждения, что истинно свободный
выбор не "или - или", а "или-или - безразлично", когда выбирают что-то,
своим делают не за что-то, не за содержание, а просто чтобы выбрать и тем
определить свое отношение к миру, - отсюда легко было перейти к Сартровой
теории "абсолютной вменяемости".
- Любой поступок наш, любой шаг преднамерен. Сартр сказал: "Если я
мобилизован на войну, то это моя война, я виновен в ней и я ее заслуживаю,
потому что мог уклониться, - например, дезертировать или покончить с собой,
а если я этого не сделал - то стал соучастником". То есть что бы ты ни
выбрал, что бы ни сделал - это сделал ты, а не "среда", или
"обстоятельства"...
И тут зоопсихолог ударил под дых, в самое уязвимое место саломатинской
теории.
- Тэ-э-эк... Значит, что выбирать - неважно, важно не уклоняться от
ответственности за выбор? Хоть в эсэсовцы, если только сам выбрал и готов,
если придется, к стенке встать без истерики?
- Собственно, тут акцент на другом. Да Сартр, вы же знаете, был
активным антифашистом...
- Был. Но из ваших с Сартром теорий не видно, почему бы ему не стать
фашистом. А?
Шура, выручая Саломатина, заговорила о том, что и враг может внушать
уважение, если он тверд в убеждениях, но зоопсихолог ее прервал:
- Вы, Шура-Саня, добрая. А пусть он сам, без вашей помощи!
- Да, я добрая. Но если вы торт не съедите, я стану злая. Я выкину его
в мусоропровод, и его призрак будет являться вам каждую ночь!
На том спор и кончился.
Саломатину нужно было спорить, оттачивать аргументы. Нужно было
общаться с единомышленниками. А Где они? Саломатин вспомнил об Андрее
Четырине, взял отпуск и слетал в Хабаровск. Но слетал он зря. Андрей за эти
годы очень изменился. Он хвастался своей лабораторией, своей якобы не по
годам умной дочкой, сманивал Владимира на рыбалку... Об экзистенциализме он
и слышать не хотел:
- Ну, брат! Этой оспой я да-авно переболел. Уж и забывать стал. Мура
все это. Философия для бездетных. Ты холостой - вот тебе и чудится, что с
твоей смертью мир рассыплется. Кстати, у Сартра дети есть, ты не в курсе?
- Никогда не интересовался, - сухо ответил Саломатин.
- Зря. По-моему, нет у него детей. Понимаешь, дети так прочно
связывают с жизнью и с другими людьми, что... В общем, женишься - поймешь.
Ну что ж, все было ясно. Дальше разговаривать было незачем.
Потом, в самолете, Саломатин долго и напряженно вспоминал, на кого же
стал похож раздобревший Андрей. Ах да - на Вадьку Ломтева! Конечно, на
него. Та же поглощенность семьей и производством, приземленность, равнодушие
к вечным вопросам, то же "здесь и сейчас" вместо "везде и всегда".
Общаться было не с кем.
Выручил его Валерка. Наскучив традиционными способами ухаживания, он