"Андрей Курков. Мент поганый (Журнальный вариант "Смена" № 1 1992)" - читать интересную книгу автора

оказалось четыре, присел за письменный стол; кресло было жесткое, деловое. В
противоположном углу - два низких плюшевых кресла, между ними столик, изящный и
хрупкий. У правой стены - бар, уставленный бутылками: "Столичная", коньяк
"Енисели", виски "Джон Уокер", плитка шоколада, какие-то конфеты.
В дальнем углу телевизор и видео с дистанционным управлением.
Холодильник салатного цвета, дверца открывается мягко, внутри светло и
прохладно. Сосиски, пиво, маслины и икра в банках, кефир и молоко.
Раздвинув двери, Гуров прошел в спальню. Низкое ложе размером два на два
метра было затянуто чем-то розовым, шелковым и блестящим. Телефон, торшеры, бра,
небольшой телевизор, встроенный шкаф во всю стену, в котором сиротливо болтался
вечерний костюм Гурова, и дверь в ванную комнату, о размерах и комфортабельности
которой даже говорить противно. В такой ванной вполне могла бы разместиться
однокомнатная квартирка, обещанная верными поклонниками социализма каждому
москвичу к двухтысячному году.
Полковник Гуров, захвативший столь скромные апартаменты абсолютно
незаконным образом, разделся и решил принять душ.
Борис Андреевич Юдин в свои неполные шестьдесят любил молоденьких
блондинок, носил только "штатскую форму": джинсовые куртки, вместо галстука
повязывал платки, предпочитал ковбойские сапоги либо кроссовки. На запястье у
него тускло поблескивал золотой "Роллекс", зажигалка тоже была неброская,
платиновая. Движения Юдина легки, но неторопливы, с лица не сходила улыбка,
порой насмешливая, иногда усталая, реже - искренняя. Глаза - карие и умные.
Простачка из себя не изображал, голос использовал негромкий, что вынуждало
окружающих вести себя тихо, жаргонных слов и вульгаризмов не употреблял.
Он никогда не брал в руки оружия, врагов не имел. Так получалось, что
стоило человеку встать у Юдина на пути, как с ним происходили неприятности. Один
в автокатастрофу попадал, у другого миллионная дача сгорала. А третий со шлюшкой
запутывался и за изнасилование попадал в колонию строгого режима на несколько
лет.
У Юдина был свой бизнес; на данную встречу он приехал крайне неохотно, так
как с руководством "Корпорации" в настоящее время деловых связей не имел, но
необходимость такой встречи отлично понимал.
Номер Юдина был точной копией апартаментов сыщика, лишь оформлен в другой
цветовой гамме. Борис Андреевич полулежал в низком кресле, разглядывая на свет
высокий бокал с янтарной жидкостью. Очередная блондинка распаковывала вещи. Нина
уже отметила двадцатилетие. Два года назад она приобрела покровителей, квартиру,
"Жигули", дензнаки и всю остальную атрибутику, необходимую для молодой красивой
женщины. Нинель Алексеевна Журба, а именно так было записано в паспорте, за два
года прошла и огонь, и воду, и медные трубы, рассталась с иллюзиями, научилась
не задавать вопросов, быть ласковой, но хозяина не утомляла, никогда не просила,
ничего не упускала, всегда находилась в хорошем настроении и не становилась
рабой.
Вот и сейчас она давно уже разложила белье, повесила в шкаф одежду, но в
гостиную не входила, видела, что Борис чем-то озабочен и хочет побыть один.
А он разглядывал бокал с виски, недовольно сопел и косился на листок
бумаги, который лежал на журнальном столике. Юдин подтолкнул к себе листок,
взглянул на записку и вновь нахмурился.
Записка была лаконичной: "Гуров Лев Иванович, сотрудник МВД СССР, поселился
вчера вечером".
- Борис, я на полчасика займу ванну? - спросила Нина из спальни.